Не решил, кем быть? А придется!

Эта история началась с неподписанного письма, пришедшего в начале мая на редакционную почту. В нем наша читательница жаловалась на недостатки введенного во всех школах страны так называемого «профильного обучения» – когда дети со старшей школы начинают определяться, какую профессию они изберут во взрослой жизни и, исходя из этого, углубленно изучают только те предметы и дисциплины, которые понадобятся им в будущей профессии.

Письмо родительницы

– Дорогая редакция! Прошу поднять тему профильного обучения в старших классах средней школы! Это же черт знает что, а не образование!

Собрали родителей: определяйтесь, какой профиль выберут ваши дети, сколько часов они будут посещать по каждому предмету. И какие предметы будут посещать, а какие – нет. Причем, это, оказывается, мы, родители со своими пятнадцатилетними детьми, должны знать, что детям больше нужно в этой жизни: физика с математикой или русский язык с литературой. И сами выбирать им уроки. Что за бред? Есть школа, есть педагоги – кто должен разбираться в этом лучше, чем они? Почему решать, чему и как учиться ребенку в рамках обязательного школьного образования, должны непрофессионалы, какими являются родители и сам ребенок? Чтобы из школ выходили тупые бараны? Или ситуация, когда ребенок будет знать, что такое митохондрия, но понятия не будет иметь о том, какое значение имела в жизни его страны Сталинградская битва – нормальна? Знать, чем финитная форма глагола отличается от нефинитной, но даже количество обоев, необходимых для ремонта собственной квартиры не мочь правильно рассчитать – это нормально?

Понаделали кучу профилей в образовании: мол, ваш ребенок к 9 классу должен знать, куда он будет поступать в дальнейшем и какую профессию выбирать. Да что может знать ребенок о своем будущем, когда он в сентябре хотел быть косметологом, в январе– учителем, а к маю захотел стать дизайнером интерьеров? Что сознательно может выбрать ребенок, когда он понятия не имеет о том, что в реальности, а не в его детских грезах представляет собой каждая из профессий! Когда в лучшем случае он реально ориентируется только в тех профессиях, где работают его родные.

Конечно, есть дети, которые с самого детства твердо уверены, кем они хотят быть. Но таких единицы. Единицы! Подавляющее же большинство детей, даже к девятому классу, понятия не имеет, кем хочет стать. И это – нормально. Ненормально требовать от них, чтобы они все поголовно определялись именно в девятом классе. И начинали готовиться к той профессии, к которой у них, возможно, уже через полгода перестанет лежать душа. Потому что они увлекутся чем-то другим, когда перейти на другой профиль будет уже практически невозможно!

Я не нашла в интернете никаких официальных данных, никаких научных исследований, подтверждающих, что эксперимент с профильным обучением, длящийся уже 16 лет, принес нашей стране какую-то реальную пользу и как-то поспособствовал ее развитию в экономике, науке или культуре. Где и в чем выражаются в реальной жизни гениальные достижения школьников, прошедших через профильное обучение? А вот статистических данных и научных исследований об усугубляющейся деградации общего образовательного и культурного уровня всего населения, и особенно молодежи – более чем отбавляй. Тогда почему бы не вернуться к старому, доброму советскому образованию, когда мы были самой умной и читающей страной, занимали второе место в мире по развитию экономики и в каждом дворе имели своих изобретателей и рационализаторов? Фамилию не пишу – и так уже у нас вся школа переругалась. Подпишите просто –

Наталья.

 

Мнение педагогов

Увы, насколько мы смогли убедиться, профильное обучение в школах не устраивает не только отозвавшихся в социальных сетях родителей, но и опрошенных нами педагогов. Правда, большинство из них попросили не называть их фамилии, чтобы не иметь в будущем проблем в собственных школах.

 

Учитель русского языка:

– Я против профильного обучения. Я считаю, многие ученики после 9 класса не могут чётко осознать и сделать выбор, что им надо. А советскую школу я вспоминаю только хорошими словами и как бывшая ученица, и как учитель.

 

Учитель математики:

– Сейчас детям на выбор предлагают сразу несколько профилей. Не понимаю, в чем смысл, если все равно больше двух профилей в каждой школе организовать никогда не получится. И потом, ведь дети в возрасте 14-15 лет выбирают всегда не абстрактный «профиль обучения», а именно личность учителя, который им нравится или которого их родители считают более сильным, чтобы хорошо подготовиться к ЕГЭ! У меня такое ощущение, что тот, кто реформирует школьное образование, сам с детьми ни одного дня не работал и за пределы МКАД никогда не выезжал.

 

Учитель обществознания:

– Профильное обучение в школах – это не новшество. Когда в начале двухтысячных вводили базисный учебный план, в нем тоже предусматривался выбор в 10 классе каждым учеником своего профиля. А для того, чтобы ученик лучше сориентировался, в 8 и 9 классах предлагался курс предпрофильного обучения, до трех часов в неделю. Идея была такая: учителя школы разрабатывали каждый по небольшому курсу максимум в 10 уроков, дети их посещали, а затем в конце 9 класса выбирали направление обучения, исходя из собственных предпочтений. В 10 классе каждому ученику предполагалось строить его собственную образовательную траекторию из тех предметов, которые он будет изучать: что-то на базовом, что-то – на профильном уровне. Все эти идеи тогда звучали очень красиво. Но оказались совершенно нежизнеспособными. Потому что труд учителя должен оплачиваться, а у государства не нашлось средств, чтобы такое индивидуальное образование по траекториям оплатить. Но тогда придумали другой выход: предложили ввести в разных школах разные профили, и чтобы дети ездили на профильные предметы в другие школы, а базовые изучали в своей. Но такие разъезды детей по всему городу или селу тоже оказалось некому оплачивать. Да и выяснилось, что на практике просто нереально совместить образование в разных школах в одном расписании для каждого ученика и каждого учителя.

В результате придумали сделать в тех населенных пунктах, где есть несколько школ, хотя бы по одному профилю на школу, и дать детям выбор: либо универсальный класс, либо профильный. В финансовом отношении это возможно организовать только при наличии достаточного количества учеников, чтобы можно было сформировать хотя бы два полноценных 10-х класса. Такая система просуществовала несколько лет. Сейчас к профильному обучению начали предъявлять еще одно серьезное требование – обязательное наличие профильного экзамена в форме ЕГЭ по окончанию 11 класса, и ряд других новшеств. Но все эти новшества могут быть воплощены в жизнь опять-таки при наличии достойного финансирования образования. Так что пока трудно сказать, насколько реально осуществить все нововведения на практике.

 

Мнение современного выпускника

Андрей Ткаченко:

– Когда я учился, в школе выбрал универсальный профиль, общеобразовательный. Потому что просто не знал, кем хочу быть. Вуз мне «выбрали» родители. Я их послушал и пошел учиться на техническую специальность, как на самую востребованную. Скоро уже закончу обучение. И то, закончу, потому что просто жалко бросать: куча денег потрачена, я учился на «коммерции». Но работать по специальности я не буду: уже на втором курсе я понял, что техника – это не мое, и меня совершенно не радует перспектива возиться с нею всю свою жизнь. А вот ругаемая всеми и «совсем никому не нужная» экономика, как оказалось – это мое. Сейчас я работаю в бухгалтерии таганрогского предприятия. Начинал как мальчик на побегушках: принеси-подай. А сейчас уже веду планирование расходов, обсчитываю затраты и так далее. Кстати, попутно выяснил для себя, что хороших бухгалтеров и экономистов, как и вообще любых профессионалов – у нас еще днем с огнем поискать.

Относительно же школы – в ней не профильного образования не хватает. А работы на станках, с инструментами и с техникой, к которым нас и близко не подпускали, чтобы мы, не дай бог, не поранились или не поняли раньше времени, что нам это нужно или  наоборот, не нужно совсем. А еще – не хватает систематических экскурсий к людям разных профессий и общения с ними. Чтобы школьники с детства могли увидеть, чем разные люди занимаются изо дня в день. Что в их профессии есть хорошего, а что – плохого.

Школа же, как я обнаружил, настоящей взрослой жизни меня научила очень плохо. Максимум, что она смогла вложить мне в голову – это красивые клише о профессиях, не имеющие никакого отношения к тому ежедневному труду, которым приходится заниматься взрослому человеку. И это не вина моих учителей, они были очень хорошими людьми и учили в точном соответствии с инструкциями. В которых возможность с детства что-то делать своими руками и возможность знакомства с реальной трудовой деятельностью давно заменена рассказами и разговорами о труде. А еще викторинами на тему труда и веселыми шоу типа «Все профессии важны, все профессии нужны», на которых обычно никогда не бывает ни одного специалиста от рекламируемых профессий…

 

Мнение выпускника советской школы

Валентина Александровна Федоренко:

– В годы моей учебы никаких профилей не было: все учились по одинаковым учебникам и требования были ко всем абсолютно одинаковые. Это, кстати, было очень удобно – можно было переехать жить в другой город, и, сев за парту в новом городе, ничего не потерять и не пропустить. А насчет какой-то профессиональной подготовки – мы, будучи школьниками, ходили с экскурсиями на все предприятия в райцентре. В трудовую четверть абсолютно все ездили в колхозы: летом – полоть, осенью – помогать с уборкой урожая. В течение всего учебного года мы, девчонки, трудились на школьном садово-огородном участке, шили и учились готовить. Мальчишки осваивали токарные и фрезеровочные станки и сельскохозяйственную технику.

К седьмому классу я, как и большинство девочек, мечтала быть учителем. Поэтому вместе с одноклассницей устроилась на лето на месяц в детский садик – помогать нянечкам. Эта работа очень наглядно показала мне, что такое нянчиться с тридцатью детьми сразу, каждый из которых хочет чего-то своего. В результате такого опыта я передумала становиться учителем и к окончанию восьмого класса твердо решила стать швеей. Я очень хорошо шила и мне казалось, что у меня все получится.

И я пошла поработать на лето учеником мастера в швейный цех. Первый месяц я шила все порученные мне строчки на мужских костюмах и получила за это 26 рублей – сумасшедшие по тем временам для школьницы деньги! Во второй месяц, увидев мою работу, меня посадили на самый ответственный участок – шить рукава. Рукава и подкладка на них – это самое сложное у мужского костюма. И я в результате получила за тот месяц всего 14 рублей. Подошла к своему мастеру: «Мне обещали, что я буду шить и зарабатывать!» А она мне: «Станешь мастером – будешь зарабатывать. А пока шей, что даю!» Так я узнала, что мой мастер посадила меня «на рукава», чтобы я исполняла за нее ее собственную работу, в не свою, ученическую, в то время, пока она будет подрабатывать и шить одежду еще кому-то, на сторону. После этого я посмотрела на профессию швеи совсем другими глазами: хочу ли я всю жизнь молча просидеть, склонившись над строчкой, в шумном и душном цехе, где тарахтят несколько швейных машин одновременно? Хочу ли я всю жизнь простоять над тяжелым, пышущим паром утюгом, отпаривая тысячи рукавов и полочек? И смогу ли я? Именно после этих совсем не детских размышлений я поняла, что шить – это всего лишь мое хобби, а вовсе не профессия.

После девятого класса я точно так же «излечилась» от посетившего меня желания стать врачом: на лето устроилась в больницу санитаркой. Больные, кстати, меня очень полюбили и выделяли из всех. Может, потому, что я была доброй девочкой. А может, от того, что все для меня тогда было впервые – я очень старалась все понять и увидеть, и очень много внимания уделяла пациентам. Я не скажу, что врач, медик – это плохая профессия. Это очень хорошая профессия! Но когда в твоем отделении умирают люди: один, два, три человека – причем, независимо от твоего желания всем сердцем им помочь, – это способен выдержать не каждый. И я поняла, что просто не смогу выдержать все это горе, всю эту боль, не изменившись сама и не огрубев…

Так что к завершению обучения в школе я уже точно знала про себя три вещи. Первая: я не хочу выбирать самую популярную у девочек профессию учителя. Вторая: я люблю общаться с людьми, и они мне важны. И третья: я не могу и не хочу работать в экстремальных условиях. В итоге я стала страховым агентом. Жаль, что сейчас дети не имеют таких возможностей трудоустраиваться учениками и помощниками мастеров на любые производства или в учреждения, как это было легко и доступно при СССР. Мне кажется, именно доступность работы по любому профилю и «приученность» к труду помогли бы им повзрослеть и найти себя гораздо раньше и больше, чем все премудрости профильного обучения, вместе взятые.

 

Мнение журналиста

Увы, но конкретная, и, на мой взгляд, очень хорошая рекомендация Валентины Александровны давать детям возможность на практике попробовать разный труд и понять, чего они хотят на самом деле, в настоящее время действительно трудно реализуема. Слишком многое и в образовании, и в экономике страны требует для этого изменений. Да и профильное обучение в школах в ближайшие годы, думается, вряд ли отменят, чтобы дети спокойно могли учиться до 11 класса, определяясь с тем, какую профессию им выбрать.

А это значит, и нам, родителям, надо более активно ориентировать своего ребенка, предоставляя ему любую возможность пообщаться с людьми разных профессий и лично попробовать себя в разных видах трудовой деятельности. И учителям – более активно звать в школу живых профессионалов, уча детей смотреть на любую профессию объективно и задавать людям не только вопросы о том, насколько и чем привлекательна и интересна их работа, но и о том, чем эта работа плоха и трудна. Тогда, быть может, более ранний выбор учениками своего будущего пути и моральная готовность к переменам после окончания школы (одна из причин внедрения профильного обучения в школах) не будут представлять для большинства наших детей серьезной проблемы.

Елена Мотыжева

Все статьи