Филиппово подаренье

Несколько дней назад в редакцию обратились прихожане храма Святой Троицы в хуторе Большая Кирсановка Матвеево-Курганского района, решившие через редакцию обратиться ко всем неравнодушным жителям, а так же своим землякам, уехавшим из Примиусья в другие регионы, чтобы они помогли им завершить строительство их храма. Люди, ради того, чтобы к ним внепланово приехали журналисты, даже сами прислали в редакцию собственную машину. И, честное слово, я и сама не думала, отправляясь в Большую Кирсановку, насколько особенной окажется для меня их история.

 

Слово Николая

Николай Григорьевич Долгий, пока мы с оператором ехали в его машине, вкратце напомнил историю храма.

– В Большой Кирсановке когда-то уже был Троицкий храм. Его построили из камня еще в 1802 году, на средства помещика генерал-майора Хрисанфа Павловича Кирсанова. При храме, говорят,  было и приходское сельское училище. В тридцатые годы прошлого века храм разрушили, построив на его месте школу для детей. А появился он вновь в Кирсановке где-то в начале девяностых, благодаря одному местному жителю, Филиппу Степановичу Хизунову. Который сам взялся за собственные средства его строить. Говорят, толи покаяние у него какое-то было, толи мать его заставила. Уж не помнит в Кирсановке почти никто, как дело было. Но строил он его сам несколько лет и много обегал инстанций, чтобы всего добиться. Только вот достроить не успел. После смерти его храм стоял несколько лет, как при нем остался. Только после 2010 года здесь начали снова проводить строительные работы. И вот сейчас у нас самая большая проблема: крыша. Когда в район пришел «Лафардж цемент», чтобы строить тут цементный завод, это предприятие проспонсировало для нашего храма изготовление барабана и золотого купола. И их даже успели поставить. Но крыша и стропила храма, простоявшие несколько лет под дождями, не смогли выдержать веса этого купола. Он стал крениться, и его пришлось снять. Так и стоит он уже несколько лет на земле…

Приезжали комиссии, смотрели, что можно сделать. Причем, самое интересное, появилось уже среди некоторых строительных мастеров и такое мнение, что, мол, проще все это разрушить до основания и снова возвести заново, уже под вес купола. Хорошо, что вроде бы, батюшка все-таки отстоял именно реконструкцию, а не демонтаж. Но опять-таки, на храм требуют оформить кучу бумаг. А это все тоже стоит и денег, и времени.

 

Слово Татьяны

В маленьком сельском храме нас встретила Татьяна Николаевна Кошман, зажигающая свечи перед иконами.

– Приход у нас очень маленький. Постоянно бывающих на службах – всего человек двадцать. Самые активные: Елена Васильевна Зайцева, Любовь Ивановна Зыбина, Татьяна Афанасьевна Долгая, Ирина Васильевна Огурева, Евдокия Алексеевна Огурева, Юрий Васильевич Воронько, Светлана Григорьевна Горячева, Игорь Павлович Хайло, Николай Григорьевич Долгий. Именно эти люди и участвуют в восстановлении храма больше всего. Сергей Иванович Василенко, наш глава поселения, тоже старается нам помочь.

Когда мы пришли сюда несколько лет назад, здесь все было завалено лесами, строительный мусор повсюду лежал. Мы все это разобрали: вынесли весь мусор, сложили все ненужные доски в подвал, навели порядок, принесли из домов паласы, чтобы покрыть пол. Сами видите – стены тут остались не оштукатурены, и у нас нет пока на это денег. А вот алтарную часть мы уже сделали – ступени построили и залили ровно пол. И помещение для певчих тоже начали делать. Потолка нормального у нас в храме пока тоже нет – отчего в храм иногда попадают птицы. Отчего мы вынуждены, уходя, закрывать накидками всю церковную утварь. Иконы в нашем храме пока тоже – переданные из других храмов или принесенные жителями из своих домов. Нет в храме и отопления. Но самая главная наша проблема – крыша. Не говоря уже о том, что у храма нет сверху главы и ее пока невозможно установить, даже та крыша, которая имеется – течет в нескольких местах прямо внутрь храма. Когда устанавливали главу – крышу разобрали посредине и теперь в этом месте стоит только времянка, забитая старыми баннерами. Но и там, где кровля сохранилась, она настолько плохая, что вода с разных сторон затекает и по наружным углам, прямо на стены из «артемовского» кирпича. А он, вы же сами знаете, боится влаги, попадающей внутрь, и после морозов откалывается «зубьями»… Крыша – наша самая большая беда.

Хочется обратиться ко всем нашим землякам: богатым и бедным; проживающим в нашей местности и тем, кто уехал в другие города; ко всем, чьи родные похоронены в Большой Кирсановке и окрестных селах – помогите нам, ради Христа! Ради упокоения души ваших усопших родных! Можно, если кто-то захочет помочь, связаться с батюшкой – отцом Николаем Гуровым, позвонив по телефону: 8-918-531-50-32.

 

Слово пастыря

Во время посещения Большой Кирсановки мы пообщались с настоятелем строящегося храма – иереем Николаем Гуровым, попросив и его рассказать о том, в чем сегодня больше всего нуждается Троицкий храм и как можно разрешить его главную проблему.

– Сегодня, к сожалению, еще не каждый православный человек, в силу разных обстоятельств, нашел свою дорогу к храму. Порой что-то останавливает, что-то мешает открыть эту дверь. Однако в самые трудные минуты мы все же приходим в Дом Божий, подходим к святым образам, ставим свечи, молимся за ушедших, просим Господа о помощи. Строительство храмов на Руси почиталось величайшей добродетелью, и было самым любимым делом православных людей. Они всегда строились всем миром. На это святое дело тратились последние лепты вдовиц и щедрые жертвы богатых людей. Так давайте же и мы оставим свой след на нашей родной земле, построив сокровищницу для спасения бессмертной души, и чтобы наши дети радовались за нас, поминали нас!

Будем помнить, что Церковь всегда молится за строителей, благотворителей и жертвователей храмов. Господь принимает наши пожертвования и благословляет нас, а через нас – и наши семьи. Обращаясь ко всем людям доброй воли, просим Вас оказать посильную помощь в этом Богоугодном деле. В настоящее время здание храма нуждается в реконструкции, нужно выполнить усиление стен и арок. У нас имеется проектное предложение по реконструкции здания, утвержденное митрополитом Меркурием, на основании которого нужно разработать проектно-сметную документацию, после чего можно будет приступить к ремонтным работам.

 

Слово журналиста

Когда я вернулась в Матвеев Курган, мне все не давала покоя мысль: я точно когда-то слышала историю воссоздания этого храма, хоть никогда и не жила в Большой Кирсановке! Слышала ее из уст самого «создателя» – Филиппа Степановича Хизунова 24 года назад, когда была совсем еще молоденькой девочкой, работавшей в редакции муниципальной газеты «Родник». Но запомнила я ее вовсе не потому, что Филипп Степанович был каким-то очень уж особенным внешне. А потому, что мой главный редактор – Виталий Аксенов – спорил в нашем кабинете с автором статьи – Тамарой Измайловой, как лучше назвать повествование – «Филькина церковь» или «Филькин храм». Аксенов настоял, что это – церковь. «Филькина церковь». Так она мне и запомнилась…

Вчера, перелопатив в библиотеке каждый номер за те два года, когда могла быть написана статья, я уже в самой последней подборке все-таки смогла найти ее. Извлечь из небытия, чтобы еще раз дать во весь голос сказать свое слово усопшему. И еще раз поведать всему миру историю его жизни и трудов.

Слово основателя храма

Первый камень будущей церкви был заложен не в землю, а в душу Филиппа Степановича его матерью – старой, больной и верующей женщиной, которая перед смертью молила сына, предпоследнего из ее четырнадцати детей: «Ты, Филя, работяга. Но детей тебе Господь не послал. Накопи денег побольше, да сделай людям добро, сделай радость: церковь построй!» И он согласился. После смерти матери Филипп начал заниматься хозяйством. Завел 70 свиней, 5 коров, пасеку на 150 ульев, став фермером. Первым не только в Большой Кирсановке, но и во всем Матвеево-Курганском районе выстроил себе с женой двухэтажный дом, купил новенькую «Волгу» и «Москвича», дорогую мебель и телевизор. И за всем этим богатством как-то незаметно потускнел для него материнский наказ. И стал Филипп прикладываться к бутылке.

– Був я алкашом первой гильдии. Любого тут спросы, каждый знае. 4-5 бутылок в день не хватало. Дошло до того, шо без водки я трясся весь. Ложку в руках держать не мог. Жинка кормила. С людями не балакав. Противно было. В подвали ховався от всих. Хозяйство дохнет – я пью. И днем, и ночью. Выпью стакан – в мозгу проясняется, глаза бачуть, сила появляется. Не знаю, шов оно таке найшло на меня, но я решил бросить пить. Сам. Скажу: це брехня, шо личуть кодированием там всяким. Чепуха. Все от чоловика зависить.

И Филипп перестал пить. Совсем. Развел снова хозяйство: коров, кур, уток, пасеку. За хозяйством стал ухаживать вдвоем с женой, а доходы делить пополам. Она на свои стала его кормить, а он на свои – начал строить церковь.

Место выбрал прямо против правления колхоза, рядом с памятником погибшим воинам и неподалеку от кладбища. Местные власти тогда посчитали инициативу Филиппа самоуправством и не позволили даже расчищать площадку. Что только не делали с ним: милицию вызывали, бить пытались, обзывали чокнутым Филькой и грозили отправить в сумасшедший дом в Дарагановке.

И Филипп в ответ на это написал письмо тогдашней «первой леди» страны – Раисе Максимовне Горбачевой. Правильно рассудил, что женщины – сердобольнее мужчин. А может, и вправду, Бог его надоумил? Но написал в письме так: «Мол, мучаюсь я тут один, гонят меня все. И вдруг во сне являетесь ко мне Вы, Раиса Максимовна, вся в белом. И говорите: «Все тебя, Филя, гонят. Приди ко мне, попроси – я помогу». Вот я и решил, может и вправду то видение – знак свыше?» Через неделю ему пришло письмо, подписанное лично Президентом страны Михаилом Сергеевичем Горбачевым, о том, что жалоба его направлена в областную администрацию и будет там рассмотрена в течение 24 часов. А вскорости от Чуба пришло распоряжение немедленно решить на общем сходе вопрос о строительстве церкви в хуторе Большая Кирсановка. И началось строительство будущего храма. Точнехонько в том месте, где Филипп Степанович указал…

Строить решил из самого лучшего на ту пору, «артемовского», кирпича, который производили на Украине. Поехал в Артемовск, купить 50 тысяч штук. Там отказали, сославшись на то, что весь кирпич распределяет только министерство строительства в Киеве. И Филипп махнул в Киев. Вернулся домой окрыленный. Но кирпича так и не дождался. А когда позвонил узнать, как его заказ, в Киеве сказали: «Видеть такого не видели и знать не знаем». Рассказав супруге, будто едет навестить больного родственника в Таганрог, Филипп снова отправился в Киев. Стал утром у того министерства и начал ждать замминистра, который «знать не знает ничего» о его заказе. И пробился, даже несмотря на охрану!

– Я успив его двумя руками за ногу ухватить. Держу, крычу: «А, быдло, тикать хочешь? Забув мэнэ, не бачив мэнэ, документив моих у тэбэ нэма? Отдавай все!

И сидеть бы Филиппу в тюрьме, если б вдруг не пробудилась в том замминистре совесть. Он «вспомнил» ходока, вернув ему документы. И отправил решить вопрос о вывозе такой большой партии кирпича с Украины с министром. Пока Филипп сидел в очереди, ему посоветовали обратиться сразу к Президенту Украины Кравчуку. И он пошел в Белый Дом! В бюро пропусков сказали, что, при самом благополучном раскладе, очередь его на прием подойдет только месяцев через пять. Филипп же, поглядев, как по лестницам снуют охранники с дипломатами, в костюмах и галстуках, сказал: «Та чи я дурак?» И пошел в дверь – тоже при костюме и с дипломатом. Его скрутили, надели на руки наручники, и потащили в какой-то кабинет, допрашивать и читать его бумажки. Филипп начал кричать и возмущаться, за что они невиновного человека хватают. И вдруг открылась дверь, и в кабинет вошел сам Леонид Кравчук: «Шо тут у вас такэ?» Так в итоге Филипп попал в кабинет Президента Украины. И даже подарил Леониду Макаровичу две банки меда со своей пасеки. Потому что кирпич ему все-таки дали и позволили привезти его через границу.

Далее самой большой проблемой для Филиппа стали деньги. Тех, которые собирали сельчане, оказалось ничтожно мало. Так что Филипп продал свои «Волгу» и «Москвич», ковры, мебель, быков и коров. Даже собственный дом заложил, рассудив так:

– Придется нам с бабкой в сарай переселяться, где скотину держали. А шо? Викно прорублю, тепло, сухо. Шо нам надо?

 На первом этаже дома он устроил мастерскую, где сам гнул железо на оконные проемы храма и сам, словно сын плотника, строгал на него доски. Поднимая при этом несусветный шум и вызывая праведный гнев своей жены и всех соседей: «Зачем ему это нужно? Не ест, не спит, покоя не знает». Действительно, зачем? Может, отмаливала его душа какой-то грех? Или делала это из какой-то, одной ей понятной, благодарности Богу?

До того неугомонным, суматошным человеком был раб Божий Филипп Хизунов, что добрался однажды и до самого Патриарха Алексия II, который благословил строительство и лично подарил просителю икону Святой Троицы!

– Дав бы мне Господь здоровья дело це кончить. Бо задумок и планов моих нихто не знае. Не можно в чужие руки отдавать церковь мою…

 Вместо эпилога

«Не можно отдавать в чужие руки…». Как многое мы в последние десятилетия отдали «в чужие руки»! Повсюду – словно Мамай прошел: многое стерто с лица земли, что строили и создавали своим потом и кровью наши отцы, деды и прадеды. Не только материальное стерто, но и духовное. Словно после какого-то Апокалипсиса живем, о котором даже 90-летние старухи говорят: «И после войны такой разрухи не было».

И жалко человеческого труда. Жалко тепла душ и жизней, отданных ради общего блага. Когда стоит вот так до сих пор недостроенная «Филькина церковь», и нет на селе у считающих сегодня каждую копейку людей, ни сил, ни возможностей даже завершить своими силами начатые в конце прошлого века труды простого крестьянина Филиппа Степановича Хизунова. Не только самим завершить нет сил, но и приумножить, как должно бы…

«Не можно отдавать в чужие руки». И хочется уже, чтобы со всею своею силою начали, наконец, прикасаться ко всему вокруг «свои», светлые руки! Руки приумножающие, дающие, несущие всему вокруг свет, добро и жизнь. Наши собственные руки. После прикосновения которых во всей своей красоте смогла бы возродиться к жизни земля наша. А с нею – восстал бы у Миуса и храм во имя Святой Троицы, явив миру одно большое светлое чудо возрождения для всех. То самое чудо, о котором мечтал тридцать лет назад Филипп Степанович Хизунов.

Елена Мотыжева

Все статьи