зеленушка
Версия для слабовидящих
Слушать
«FM на Дону»
105.2 FM
Смотреть передачи
ТК ПРИМИУСЬЕ

Переступить через Миус

 Журналист «Делового Миуса» пытается разобраться, почему в главной водной артерии нашего края больше практически нет воды

Лужицы в пересохшем русле между Петропольем и Русским

От «нижних» до «верхних»


 Несколько номеров назад в статье Андрея Кравцова наше издание подняло тему «Почему зарастает и цветёт наш Миус?», очень сильно беспокоящую жителей Неклиновского района, наблюдающих, как самая большая река нашего края постепенно превращается в болото, зарастая ряской и камышом. Неклиновцы в данной статье жаловались, что одной из причин зарастания и обмеления реки являются закрытые в половодье дамбовые шлюзы на Миусском лимане, не дающие водам Азовского моря заходить в реку и промывать ее русло.
 И вот несколько дней назад мне позвонили уже с верховьев Миуса – наша читательница Галина Бондаренко из села Надежда сказала: «Напишите о нашем Миусе! Погибает река! Вы видели, что творится – в ней же нет воды больше! Она же пересохла почти полностью – вода осталась только в ямах. Где плещется вместе с лягушками и чудом уцелевшая голодная рыба». На мое предположение, что миусскую воду, которой и так по нынешнему году было не слишком много, должно быть, разобрали на орошение, Галина с возмущением заметила, что при Советском Союзе система орошения полей в Примиусье была развита гораздо больше, а воды всем все равно хватало, и Миус полностью никогда не пересыхал. «В чем же тогда Вы видите причину исчезновения воды?» – спросила я. «Думаю, что это с другой стороны границы просто перекрывают шлюзы на дамбах Штергрэсса, чтобы оставить большую часть воды у себя. Вот и кончилась в Миусе вода», – ответила читательница.                                 Вот тут-то, дорогой читатель, меня и зацепило. В низовьях реки, оказывается, винят во всем дамбовые шлюзы на лимане, в верховьях – дамбовые шлюзы на Донбассе. А вода-то где? И я решила докопаться до истины.

Миус выше поселка Надежда. Перейти реку может даже курица

Рыбацкое несчастье

 Прежде всего, поинтересовалась у местных рыбаков, почему у народа сверху и снизу по течению складывается такое разновекторное мнение о причинах отсутствия воды. И мне объяснили следующее.
 – Можно сказать, что в Ростовской области существует два Миуса. Верхний – граница которого ориентировочно проходит в районе Матвеев Курган-Ряженое, смещаясь то вниз, то вверх по реке между этими населенными пунктами в зависимости от сезона и количества воды. И нижний, у Покровского с Троицким, который, собственно, и впадает через лиман в Азовское море. Так вот нижний Миус, действительно, зависим от азовской воды. Потому открытые или закрытые шлюзы на лимане, да еще и при хорошем ветре с моря или на море, реально способны, причем довольно существенно, влиять на уровень воды на этом участке. С верхним Миусом дело обстоит иначе. Он, как и его главный приток Крынка, зарегулирован сразу несколькими водохранилищами, а не только Штеровской и Зуевской плотинами, кстати. Конечно, все эти плотины влияют на количество воды ниже по течению. Но посмотрите и на то, и что вообще происходит в последние годы по всему югу Европейской равнины: всюду – от Крыма до Волги – исчезает вода! Так что, думаю, проблема гораздо шире и сложнее, чем якобы закрытая дамба Штергрэса… Тем более, что и выше нее – я ездил в прошлом месяце к родне – с водой в речке точно такой же швах.

Миус который легко можно переступить

 

Поездка вдоль Миуса

 После этого разговора случилось так, что еще один читатель нашей газеты – Андрей Щербак из Алексеевки - выложил на YouTube отснятый им видеоролик, на котором практически полностью сухое русло Миуса в районе его родного села выглядит настоящей катастрофой. Решив собственными глазами убедиться в том, насколько далеко все зашло, я из Матвеева Кургана отправилась вверх по течению реки. (Кстати, в самом Матвеевом Кургане ситуация больше напоминает Покровское – вода, пусть и цветущая, зарастающая водорослями, в реке пока есть, хотя ее уровень и упал уже на метр двадцать-полтора метра от обычного, если судить по корням деревьев, растущих у кромки воды).
 А вот «на верхнем Миусе» все оказалось гораздо хуже. Выше по течению за поселком Надежда Миус уже практически всюду, где ровное дно и еще осталась вода, легко может перейти даже курица. Во всех же других местах, обычно залитых водой, огромные площади русла сейчас стоят совершенно сухими, и лишь под одним из берегов сбежавшаяся в ручей вода в редких случаях достигает колена. Вода в более-менее нормальном объеме наличествует только в так называемых «ямах», вымываемых течением. Но и здесь она, так же, как и в нижнем течении, уже начинает зарастать ряской. В толще видны немногочисленные отощавшие рыбки...
 Выше по течению, в полях между Надеждой и Большой Кирсановкой, на прямом участке с глинистым дном Миус вообще превратился в ручеек сантиметров 80 шириной и глубиной сантиметров 30. Его очень легко переступить, учитывая, что дно в этом месте совсем твердое, намытое некогда сильным течением. На дне этого ручья еще цепляются за грунт оставшиеся в живых двухсантиметровые перловицы, фильтрующие воду… Еще выше, с моста на повороте на Петрополье, открывается панорама некогда скрытых водой белесых отмелей справа и слева от берега, среди которых пока петляет заросшая тиной зеленая вода. Между Петропольем и Русским тоже можно спокойно перейти по каменистому дну перекатов, лишь слегка замочив ступни. Рядом с перекатами чуть глубже, но опять же, ненамного – воды по щиколотку.
 Выше ехать не стали – и смысла особого не было, все и так понятно, и за эти несколько часов 36-градусная жара совершенно измотала.

Миус шириной 80 сантиметров между Надеждой и Большой Кирсановкой

А что у соседей?

 Несмотря на уверения тех моих знакомых, кто ездил в последний месяц на Донбасс, я решила все-таки еще раз перепроверить ситуацию с водой в этом регионе. Ведь именно Донбасс, причем как раз на территории обеих непризнанных республик, – «колыбель» и Миуса, и Крынки, откуда обе наши реки и черпают основной объем своей воды. Заглянула в прессу соседей. Оказалось, за время войны на данной территории произошла настоящая экологическая катастрофа, о которой в России пока мало кому интересно знать. Дело в том, что весь поверхностный слой земной толщи на Донбассе на сотни метров вглубь представляет собой нечто вроде куска сыра со множеством дырок-полостей – настолько он изрыт за двести последних лет шахтами и рудниками. До последней войны в каждой из этих шахт использовались насосные станции, постоянно откачивающие из подземных выработок воду. Естественно, откачивалась эта вода на поверхность, рано или поздно попадая в русла речушек, питающих Миус. Конечно, процесс деградации угольной промышленности существовал и до 2014 года. Но война оказала на него просто катастрофическое воздействие. Множество шахт прекратили свое существование. Их насосное оборудование было частично уничтожено, частично растащено для продажи на металл. А в результате весь объем подземных пустот начал затапливаться просачивающейся сверху водой, попутно растворяя множество захороненных на этой же площади соединений, многие из которых являются, как минимум, неполезными для человека. Ситуация развивается настолько стремительно, что уже через пару лет, по оценкам некоторых экспертов, одни территории Донбасса могут превратиться в засоленные болота, а другие, в том числе и те, где проживает немаленькое количество людей, оказаться подтопленными снизу до такой степени, что на них невозможно будет жить. Однако сейчас подземные выработки еще только заполняются сверху донбасской водой, вызывая обмеление или пересыхание находящихся на поверхности прудов, водохранилищ и малых рек…

Климат или не климат?

 При этом и киевские, и донецкие, и ростовские, и даже московские ученые единодушны: на территории Восточно-Европейской равнины идут серьезные изменения климата, вследствие которых сокращается количество осадков не только на юге, но и в средней части равнины, питающей более крупные реки, вроде Днепра, Дона и Волги. Ученые Южного научного центра РАН заявляют, что на Дону с 2007 года длится и все никак не завершится очередной цикл маловодья, который в обычных условиях не должен был бы превышать 6-10 лет. Однако он уже превзошел все периоды наблюдения не только по длительности, но и по степени выраженности. Донские эксперты при этом отмечают, что, увы, местный климат меняется в сторону все более засушливого, становясь из умеренно-континентального резко-континентальным. Со всеми отсюда вытекающими… Точнее, больше не вытекающими.
 Причем лично мне с будущими прогнозами ученых ничего непонятно. Одни эксперты оптимистично заявляют, что вероятнее всего, мы уже находимся на пике маловодья, так что вода, чем дальше, тем больше будет возвращаться. Другие говорят, что, скорее всего, маловодье на юге страны продлится еще лет 10-15, учитывая, что максимальное количество осадков и воды в реках наблюдалось в нашей местности аж в «пятидесятые-шестидесятые» прошлого века. Третьи вообще предрекают Приазовью климат и проблемы соседней Калмыкии. В общем, дело ясное, что дело темное…

Обмелевший Миус с цветущей водой на окраине Матвеева Кургана

О возможном будущем

 Во время подготовки статьи мне попалась новость от 2016 года о том, что в нашей области собираются наращивать объемы орошаемого земледелия, для чего до 2020 года рассчитывают вложить в мелиорацию четыре миллиарда рублей. В этой новости приводилась информация от министра сельского хозяйства Константина Рачаловского: «В 80-90-е годы орошаемые земли области составляли 8% от площади пашни, и на них производилось более 20% валового производства растениеводческой продукции. Но в 90-е годы произошло сокращение орошаемых земель с 430 до 228 тыс. га». После я нашла еще одну «старую» новость, где первый зам губернатора Виктор Гончаров заявлял, что «Ростовская область планирует до 2020 года восстановить более 35 тыс. га орошаемых сельскохозяйственных земель».
 И я задумалась вот о чем. Весь «донской» интернет, чем дальше, тем больше пестрит сообщениями о том, что даже Дон, не говоря уже о малых реках, год от года все сильнее мелеет, а вода в Цимлянском водохранилище давно не «дотягивает» по уровню до положенных нормативов. Катастрофически повышается, вследствие сокращения объема речных стоков, соленость Азовского моря. Сокращается и количество выпадающих осадков на фоне усиливающейся жары, все сильнее увеличивая этим скорость разбора имеющейся в регионе воды. Причем разбора не только на территории Ростовской области, но и в регионах, расположенных рядом и питающих наши реки.
 Растет в регионе и численность населения, которое хочет пить, купаться в нормальной ванне, стирать и поливать газон. Если в начале «шестидесятых» в нашей области проживало чуть больше трех миллионов человек, то сейчас – на миллион больше! Причем если сравнить с периодом «шестидесятых», когда наши мамы носили воду из колонок за углом, воды на душу населения стали потреблять минимум раза в три больше! При гораздо более изношенных, зачастую «дырявых» водопроводах. Больше стало с тех пор и промышленных предприятий, потребляющих воду.
 Вследствие чего у меня, как у потомственной крестьянской дочери, сразу же возник вопрос к донским чиновникам. Откуда у нас возьмется дополнительная вода для наращивания объемов мелиорации в сельском хозяйстве региона, когда ее и так уже не хватает? Да, можно, конечно, взяться за подземные источники. Но ведь, как показывает пример той же Калмыкии (где в советские годы тоже осваивали для мелиорации артезианские скважины), Северного Крыма, и того же Донбасса, – это тоже не вариант. Все в природе взаимосвязано. Выкачиваешь воду из-под земли в серьезных объемах – она начинает просачиваться сверху, вызывая еще большее обмеление водоемов на поверхности, дополнительно ухудшая уже и без того ухудшившийся микроклимат. Либо станет «вылезать» на поверхность почвы солончаками, на которых с течением времени вообще перестает что-либо родить…

Пересохшее русло Миуса. Вид с моста на Петрополье

Верните макро-
планирование!

 Когда я писала статью этого номера, посвященную Василию Ивановичу Манченко, то задумалась вот еще о чем. Насколько же важны для нормального функционирования целых макрорегионов, которым является и юг Восточно-Европейской равнины, в том числе и Юг России, люди с воззрениями масштабов агронома Манченко, способные давать оценку всем имеющимся факторам и проблемам и на десятилетия вперед осуществляющие комплексное планирование экономического развития больших регионов с учетом рекомендаций науки!
 Такое макропланирование, появись оно у нас сейчас, позволило бы нам (без потерь времени и средств, чтобы каждому проверять на личном опыте), заранее знать, опираясь на мнение профессионалов, что больше, допустим, четырёх миллионов человек на этой территории нам, в условиях нынешнего многолетнего хронического безводья, не напоить, насколько бы не была щедра наша благодатная донская земля. Железно позволило бы понимать, что если мы по-прежнему будем сквозь пальцы смотреть на дождевальное или спринклерное орошение – хоть дома, хоть в поле – у нас уже через десять-пятнадцать лет не сможет расти ничего, кроме полыней и акации. Накрепко позволило бы уяснить, что если мы и дальше будем только изредка грозить пальчиком тем, кто распахивает землю под самый урез воды – у нас в самом обозримом будущем не только от заиленных русел останется половина и так оскудевших объемов, но и на полях – половина гумуса. Глубоко в голову каждого позволило бы вбить мысль, что если мы и дальше будем махать рукой на самовольно сделанные запруды, вырубленные деревья и вывозимый в реки мусор или не подумаем о том, что нужно во всем регионе уже сейчас перестраивать сельское хозяйство под стремительно изменяющийся климат – нам не придется ждать ни урожаев, ни воды.
 Конечно, экономика очень важна. И кормить здесь же живущих людей свежими овощами и фруктами, выращенными в пойме этой же местности, тоже важно. Жизненно важно. Как жизненно важно и зарабатывать для страны и для региона валюту, продавая за границу выращенное и произведенное здесь. Жизненно важно зарабатывать валюту, на которую будут закуплены лекарства, станки и оборудование. Да даже одежда и обувь…
 Но потому и стоит задуматься о том «манченковского» уровня подходе, который нашел бы и установил бы в нашем макрорегионе оптимальный баланс, проведя грань между необходимостью выжить сейчас и возможностью выжить через десятилетие. Ведь сейчас мы, хоть закидайте меня тапками, чтобы решить в тяжелых внешних условиях важные текущие проблемы, проедаем собственное будущее. И, что самое страшное – будущее своих детей…


Елена Мотыжева

Все статьи

Комментарии пользователей

ОтменитьДобавить комментарий

Ваше имя:
Комментарий: