Ядрёная история, рассказанная каменным ядром Матвея

 Какие только сюрпризы не способна принести людям, любящим природу, простая прогулка по окрестностям Матвеева Кургана! Вот, например, моей семье совсем недавно посчастливилось в старом, давно превратившемся в сухую канаву, русле Миуса найти каменное ядро диаметром 12-12,5 сантиметров в прекрасном состоянии. Лежало себе, едва прикрытое землей… Пока не попало в нашу семейную коллекцию редкостей. Да еще такую историю за собой открыло, такие вопросы подняло – даже я, уж на что не люблю оружие, и то зачиталась!

«Подарок» от легендарного Матвея?

 Чем все озадачились прежде всего – к какому веку принадлежит находка? Казалось бы, чего проще – в каком культурном слое обнаружена – к тому и относится. Но в том-то и проблема – ядро лежало без всякого культурного слоя! Очевидно лишь, что века назад оно находилось прямо на дне Миуса, а сейчас водной и ветровой эрозией оказалось поднято на поверхность посредине бывшего русла. Потому традиционным способом установить точный период его изготовления просто невозможно. И это сразу разделило моих знакомых, видевших находку, на два лагеря. Одни утверждали, что ядро – средневековое и осталось от казаков-первопроходцев. А другие ратовали за гораздо большую древность находки, уверяя, что оно вполне может оказаться и античным, запускаемым из какой-нибудь баллисты или катапульты. Ведь там тоже применялись в качестве снарядов обработанные камни в форме шара.
 Второй вопрос сам собой родился из первого и был куда интереснее: куда или откуда могли по Миусу везти какое-либо камнеметательное орудие или хотя бы снаряды к нему? По виду ядро – явно известняк, но уж больно плотный и тяжелый. Наши местные известняки, в основном, – рыжие, желтые или грязно-белые. И все – гораздо более рыхлые и пористые. А этот светло-желтый камень даже «на вес в руке» от своего объема казался очень тяжелым. А на настоящих весах и вовсе «вытянул» 2 килограмма 600 граммов. Вооружившись математикой, высчитали плотность, получилось более 2,5 тонн на кубометр. При том что плотность всем известного ракушняка – всего 1,6 тонны на кубометр, а плотность обычного известняка – максимум 2,3 тонны на кубометр. Зато такой высокой плотности соответствуют плотные и мраморизированные (то есть, уже начавшие превращаться в мрамор) известняки, у них показатели плотности от 2,4 до 2,9 тонны на «куб». Тем более, как выяснилось из литературы, именно плотные и мраморизированные известняки как раз чаще всего и применялись (что в древности, что в Средневековье) для изготовления метательных снарядов. Залежи таких известняков хорошо известны на Донбассе, в верхнем течении Миуса и Крынки, где, начиная с каменного века, уже существовали примитивные камнедобывающие копи и рудники. Так что, теоретически, везти по Миусу каменное ядро могли и откуда-то из потенциального места его производства в верховьях реки, чтобы использовать во время штурма античных полисов или средневековых поселений на берегу Азовского моря. И от побережья моря вверх – перевозя изготовленноегде-то в копях Крыма ядро к месту его «применения» на Миусе.

Бомбарда XV века стрелявшая каменными ядрами

 Честно говоря, никогда раньше не заморачивалась, как именно раньше изготавливали такие каменные шары, отличающиеся вполне себе правильной формой. Но страшно было представить, сколько же один мастер мог провозиться с известняковой глыбой, пока из нее не получался шар весом 2,6 кило… А ведь есть немало ядер и по пятьдесят, и по сто килограммов! Только основательно порывшись в справочниках по истории оружия, выяснила, что как раз технология «производства» сложной и не была. А вот труда она требовала огромного…
 Вот как описал ее один из инженеров: «Абразивом чаще всего был кварцевый песок. Механическая сила для обработки давным-давно известна – это сила воды. Загораживался плотиной водный поток, и узкая струя воды, падающая с высоты, вращала большое водяное колесо, а от него вращательный момент передавался на исполнительные механизмы. Для грубой обкатки камня в ядро располагали два горизонтально вращающихся жернова из плотного известняка. Между ними закладывали правильный куб, вырезанный из того же известняка, из которого планировали получить ядро. Вершины этого куба срезали, чтобы процесс начинался быстрее и легче. Далее запускали при помощи воды вращение жерновов, и куб с обрезанными вершинами начинал вращаться и окатываться между жерновами. В процессе такой обкатки жернова постоянно понемногу сближали друг с другом. Пока при помощи камня, воды и песка не получался«галтованный» шар грубой обкатки. Он же – каменное ядро. Причем при помощи такой технологии можно было делать ядра любого калибра – и очень маленькие, и среднего размера, и просто огромные».

Карта-двухверстовка 1853 года. Хорошо видно тянущееся от Ряженого и до Немецкого озера заполненное водой старое русло Миуса

 Чтобы понять, для чего могло применяться найденное в старице ядро, пришлось покопаться в литературе еще больше. Пращой его не бросишь – оно слишком тяжелое. И для стенобитного орудия, разрушающего каменную кладку стен и башен, оно тоже не подойдет – слишком легкое. А вот для «проламывания» легких деревянных конструкций – ворот, щитов и крыш, а также для поражения живой силы противника такой снаряд применяться мог вполне. Выяснилось, что даже при простом попадании на землю «в молоко», а не в цель, такое вот «маленькое» ядро подскакивало еще раза три-четыре-пять, точно мячик. И не только крушило вокруг все, что оказывалось на его пути, но еще и выбивало ударами в воздух кучу камней и песка, которые тоже становились «поражающими факторами».
 Пришлось опять вернуться к вопросу, где именно в Примиусье мог понадобиться такой специфический «легкий» снаряд. Ведь считается, что с античных времен и до основания Крынкской слободы в Новое время в этих местах не было постоянных поселений – только бесконечное дикое поле, по которому перемещались кочевые народы. Потому вряд ли кто-то в седой древности тащил бы сюда по Миусу с побережья вместе с несметной ратью еще и страшно неудобные деревянные баллисты или онагры, чтобы «долбать» камнями вслед убегающим коням и кочевым кибиткам. Каменное ядро, хоть античное, хоть средневековое, хоть из Нового времени, предполагает все-таки наличие поблизости от места битвы хотя бы одного «стационарного» населенного пункта и какого-то воинского контингента, этот пункт охраняющего от захватчиков. А у нас на сотню километров вверх по течению от Миусского лимана самый старый из «населенных пунктов» – это казачья слобода начала XVIII века… Точнее – 1707 года, когда запорожские казаки построили в устье Крынки свой городок, а выше над ним по течению Миуса – сельцо Ивановское в урочище Леонтьевы Буераки (даже гораздо более известные Покровская, Троицкая и Никольская слободы появились лишь на шестьдесят лет позже).

Античная камнеметательная машина

 Может быть, это все-таки к устью Крынки везли по Миусу каменные «боеприпасы»? Может быть, и так. Но и здесь не всё сходится! Расцвет стреляющей каменными ядрами артиллерии пришелся на XIV и XV века. В XVI веке она уже угасала даже в далеко не передовой России: производство каменных ядер стало слишком дорогим и трудоемким в сравнении с производством металлических. Нашла такие данные: «оплата труда изготавливающего ядра камнетёса в Англиив 1380-х годах была равна оплате конного лучника, а к 1399 году сравнивалась с оплатой конного латника. В XVI веке стоимость выделки каменных снарядов возросла ещё больше».
 К XVI веку не только слишком непомерно возросла оплата труда камнетёсов. Но и человечество научилось уже и порох делать гораздо более дешевый и качественный, и пушки с мортирами отливать более толстостенными, способными выдержать заряд большей мощности при меньшем калибре. Именно поэтому еще на сто лет позже, уже в XVII веке, «каменная» артиллерия сохранялась и применяясь лишь на самых далеких и окраинных территориях, считаясь уже очень устаревшей. Правда, сохранились сведения, что в Османской империи «каменные» орудия находились в составе, например, Дарданелльских береговых батарей даже в 1868 году, продолжая исправно нести погранично-охранную службу вплоть до 1915-го. Когда из этих не просто старых, а, без преувеличения, древних пушек был произведён один-единственный выстрел по бронированному британскому линкору «HMS Agamemnon». И каменное ядро лишь скользнуло по броне, не причинив кораблю вообще никакого ущерба.
 Потому, возможно, «наша» гипотетическая пушка, ядро от которой было найдено в старом русле Миуса рядом с Матвеевым Курганом, была как раз такой – устаревшей к моменту своего использования, а возможно, что и трофейной турецкой. Ведь в Примиусье тоже столетиями была отсталая окраина, и наверняка – с большим количеством турецкого (и не только турецкого) устаревшего оружия…

Стрелял ли из пушки по купцам разбойник Матвей теперь не скажет никто

 А вот кому предназначалось это «устаревшее» ядро? Казакам ли Крынкской слободы в качестве боеприпаса из Троицкой крепости в Таганроге, или напротив, это был «презент» от осаждавших в 1711 году эту слободу татар и кубанцев, пытавшихся пересечь Миус до его слияния с Крынкой, чтобы зайти в тыл? Опять же, возможно, но сомнительно. Не насыпом же на ровном месте складывали такие ядра – они должны были лежать в каком-то ящике, пригодном для перевозки как по реке, так и по суше. Из которого они вряд ли сыпались бы просто так в Миус. Да и от места слияния все-таки далековато…
 И тогда случай с устаревшими турецкими береговыми пушками, обстрелявшими в начале ХХ века английский броненосец, нарушивший границу, навел меня на еще одну мысль. А что, если это было ядро изкакой-нибудь турецкой трофейной пушки, которой обстреливал проплывавших по реке купцов легендарный разбойник Матвей, промышлявший как раз где-то в наших местах? Да, обороняться против регулярных казачьих частей атамана Иловайского с такой пушкой ему было бы трудно. Но зато выпущенным из неекаменным ядром, летящим с почти звуковой скоростью, легко можно было бы пробить хорошую дыру в корпусе любого деревянного судна, проплывавшего по Миусу в конце XVIII века, когда на Миусе и появились не только наш Матвеев Курган, но и другие населенные пункты. Особенно если стрелять этим каменным ядром с близкого расстояния или в упор. Ведь именно таким способом можно легко и относительно безопасно для себя остановить и ограбить любое нужное судно, не подставляя своих людей под пули охраняющих это судно служилых, которые в момент катастрофы окажутся заняты только собственным спасением… Выбери я для себя стезю сухопутного пирата середины XVIII века, случайно завладевшего хоть какой-то пушкой, я бы и сама устроила бы то же самое. Потому что это – наиболее логичный и правдоподобный вариант из всех. Который, естественно, предполагает и тот факт, что выпущенное в судно каменное ядро, выполнив свою задачу, упадет на дно Миуса и будет там лежать, пока не придет время его найти.
 Я отыскала в архивах даже карту-двухверстку 1853 года, на которой вдоль современного нам прямого русла Миуса (чем прямее длинный участок какой-либо извилистой реки – тем он «новее») от северной окраины Матвеева Кургана и до самого Ряженого тянется явно заполненное еще на тот момент водой его старое русло. И я представила себе, какой могла бы быть эта местность еще на сто лет раньше – до того, как Миус, устав петлять между холмами, прорыл себе новый путь. Это было сплошь заросшее лесом и очень извилистое русло с глубокими «ямами» и относительно мелководными участками широкой воды после них. Любой, попавший в эти зеленые лесные заросли, становится невидимкой для всех, кто выше или ниже по течению. Чем не место для «охоты»? Тем более, когда с севера «угодий» – примыкающий к левому берегу курган Матвея (там сейчас ЦРБ), а на юге – примыкающие к правому берегу того Миуса холмы (там сейчас знаменитые ряженские «Голды»). Садись с пушкой в засаде где-нибудь в низине, на берегу, а сверху – на севере и на юге – ставь дозорных, которые будут отслеживать не только конных и пеших «государевых людей», но ивсех, кто плывет со своим грузом внизу по реке. А когда появится по-настоящему интересное судно и будет безопасно – дозорным останется всего лишь подать условленный знак. И устаревшая пушка сделает свое дело.
 Кто знает, может, именно так и было? Может, неуспокоившаяся душа атамана разбойничьей шайки, давшего свое имя нашему поселку, нарочно послала «подарок» именно миусскому журналисту, любящему копаться в истории, чтобы этот журналист докопался бы-таки до сути и вспомнил о нем? Помянул бы? Рассказал бы другим людям его историю, чтобы и онивспомнили о нем?
 Вопросы, вопросы… На которые, очевидно, уже никогда не будут найдены все ответы. Ну и пусть! Все равно здорово, бесконечно здорово, когда можешь вот так, во время прогулки случайно найти и взять в собственные руки кусочек многовековой истории своей родной земли.

Елена Мотыжева

Все статьи