Кровавые помещики

Сохранилось немало сведений о том, какие страшные события происходили в наших местах в начале ХХ века. Документальное свидетельство об одном из них стараниями местного краеведа Николая Михайловича Дядиченко попало в распоряжение нашей редакции совсем недавно. Николай Михайлович познакомил журналистов «Делового Миуса» с небольшой брошюрой «Кровавые помещики» под редакцией К. Губарева, изданной в 1929 году по материалам Таганрогского окружного суда. В ней опубликованы задокументированные судом свидетельства о событиях в селе Латоново Матвеево-Курганского района и в его окрестностях в 1918 году. Предлагаем и нашим читателям ознакомиться с неприглядной и бесчеловечной страницей истории нашего края.

Предыстория событий

После краткой победы Октябрьской революции на Дону, на юг вместе с немецкими интервентами опять вернулись старые хозяева, которые, очевидно, не только не желали расставаться со своей собственностью, но и жаждали расправы над всеми, кто имел хоть какое-то отношение к большевикам. В число виноватых и подлежащих преследованиям попадали даже просто сочувствующие большевикам, а не только те, кто был главным «виновником» потери помещичьих привилегий и принадлежащих землевладельцам участков.

Неподалеку от Латоново на тот момент земли имели три крупных помещика: Подковыров, Мазаев и Курьянов. Все трое еще с 1903-1905 годов упоминаются в жалобах жандармского полковника как помещики, возбуждавшие наибольшую ненависть окрестных крестьян, выражавшуюся в погромах их имений. Мазаев и Подковыров имели 1100 десятин земли, Курьянов – 1000 десятин.

Когда в мае 1918 года латоновские помещики вернулись в разоренные имения, некоторое время в округе все было тихо: землевладельцы собирали наушников и подхалимов, которые согласились бы в подробностях рассказать им о том, что происходило в Латоново и хуторах во время их отсутствия. Параллельно землевладельцы собирали по всей округе карательные отряды из желающих поддерживать старые порядки. В имении помещика Левашова (впоследствии убитого крестьянами) было создано нечто вроде штаба, куда стекалась вся информация, где готовились к выступлениям исполнители «возмездия». Гроза потихоньку надвигалась…

Латоновские события

Латоново – одно из сел Примиусья, откуда на фронт 1-й Мировой ушло очень большое количество солдат. После революции многие из них вернулись домой. Именно они принесли в село новые веяния и идеи большевизма. Первыми большевиками в Латоново стали Павел и Николай Монченко, П.П. Козлов, Герасим Левченко, Василий и Иван Мартыновы. Они, естественно, приняли и самое деятельное участие в национализации помещичьих земель округи, а так же недвижимости и инвентаря. Однако продлилась эта «власть Советов» недолго.

Но было и ясно, что, несмотря на возврат старых порядков при поддержке немецких интервентов, надо было искать среди селян тех, на кого будет опираться «новая старая власть». И один такой человек нашелся. По свидетельствам латоновцев, он был кузнецом и носил фамилию Ковалев. И делал он свое дело так хорошо и удачно, что скоро простые крестьяне забеспокоились: кто доносит на них? Кто на селе шпионит за другими?

Охота на шпиона

Крестьяне решили скрытно дежурить у имений помещиков, постоянно наблюдая за тем, кто в них наведывается. И вот в одно раннее утро на дороге близ «штаба» Левашовского имения дозорный услышал разговор: «Ты говоришь, красные организуют отряд?» - спрашивал один голос. «Да, да», - шептал другой. «А кто в отряде? – опять вопрошал первый. «Да бес его знает, но хлопцы казалы, шо, мабуть, Монченко, Мартыновы и Козловы», - прошептал второй. «Ну, ладно. А много ли в отряде?» - поинтересовался первый. «Пока не могу знать. Узнаю», - ответил второй и стих.

Дозорный лег на живот и быстро пополз от дороги. Он узнал во втором говорящем предателя Ковалева. Чуть позже в Латоново в хате под покровом ночи горячо спорили крестьяне.

- Что делать со шпионом Ковалевым?

- Убить! – гудело в ответ. - Убить, как собаку, и концы в воду.

- Убить – небольшое дело, а вот ответ большой. Село станет отвечать. Ведь они приведут свой отряд, позовут казаков – это не шутка!

- Убить шпиона! – гудело в ответ. – Чтобы другим неповадно было!

Спорили до рассвета. Потом все же вынесли общее решение: «Убить!» За исполнение приговора взялся Петр Петрович Козлов, на следующий же день прямо на улице посреди села застреливший лазутчика…

Бой

Убийство Ковалева, как и предполагали некоторые крестьяне, стало для помещиков поводом обрушить на крестьян всю накипевшую мстительную злобу. В ночь с 5 на 6 октября 1918 года вооруженный отряд карателей двинулся в сторону Латоново, намереваясь окружить село и расправиться со всеми, кто там находился.

Но не дремали и крестьяне. В Латоново для самообороны был создан отряд из 25 бойцов. Практически все входившие в него были вернувшимися с войны фронтовиками. И все понимали, что надолго их сопротивления не хватит: за Мазаевыми, Подковыровыми и Курьяновыми стояла не только богатая казачья верхушка, но и немецкая военщина. Однако люди все равно были готовы взять в руки оружие и отстаивать свое село до последнего. По свидетельствам очевидцев, бой начался совершенно неожиданно для помещиков и их приспешников из карательного отряда. Один из неопытных бойцов выстрелил без команды… Завязалась ожесточенная перестрелка, в результате которой «зондеркоманда из 1918 года» вынуждена была отступить. Причем самые главные ее командиры отправились сразу с Таганрог, откуда вызвали подкрепление в количестве двух сотен казаков.

10 октября казаки прибыли к селу и начали медленно окружать его со всех сторон. Началась ожесточенная пулеметная и ружейная стрельба с обеих сторон. Повстанцы оказывали отчаянное сопротивление. Бой длился около трех часов, и закончился полным разгромом крестьянского отряда латоновцев. Слишком уж неравны были силы…

Песни под плетью

«Победители с воплями пронеслись по селу, сгоняя оставшееся население в его центр. К этому времени там уже была воздвигнута виселица. Помещики, выбрав на удачу из толпы десяток крестьян, занялись их поркой. Пороли шомполами (металлический стержень для чистки оружия) до потери сознания и до тех пор, пока не обнаруживалось живое мясо. Стоны и крики оглашали площадь…

…Плети и нагайки свистели в воздухе над головами остальных. Больше всех усердствовали главари шайки – Мазаев, Подковыров, Курьянов. «Вот председатель ревкома!» – кричит, опьяненный кровью Мазаев и указывает на Д.М. Захарченко. «Пощадите детей!» – умоляет Захарченко. «Вот тебе, а не прощение», – и, вытянув руку, где маячила виселица, Мазаев злобным трепетом указал на нее. Через две минуты окровавленное, обнаженное тело Захарченко было сброшено со скамьи. Ему всыпали 50 шомполов. «Пой «Боже, царя храни!», сукин сын», - орет Курьянов побелевшему от испуга крестьянину. Несчастный пытается петь, но у него ничего не выходит. Плеть ошарашивает его. Помещик визгливо обращается ко всем тем, кого приговорили к шомполам, чтобы пели и они. Нестройное пение оглашает площадь. Помещики хохочут, а шомпола и плети продолжают свое дело. Старухи, старики, мужчины и молодежь ложатся, как снопы, на скамью, обмывая ее через несколько минут своей кровью».

Три дня

На второй день расправа продолжилась. Помещичий отряд, вырвав под пытками у крестьян признание, кто убил Ковалева, и, узнав, что Козлов куда-то исчез, ворвались в дом его отца, избив до полусмерти все его семейство. Старенькая мать Козлова от побоев тут же умерла. Подковыров в припадке злобы на исчезнувшего Николая Монченко поджег его хату и надворные постройки вместе со всем скарбом. На площадь вывели окровавленного и избитого Парфентия Мартынова – тоже большевика.

«Сволочь! Большевик!» – раздается выстрел и Мартынов, сраженный пулей, падает. Но его смерть не удовлетворяет карателей. Через минуту после нее начинает пылать все его хозяйство. Помещики разъезжают по селу, разыскивая еще кого-нибудь…

«Три дня Курьянов, Мазаев и Подковыров «наслаждались» Латоново, - поджигая дома и издеваясь над оставшимся беззащитным населением. Затем, наложив на селян контрибуцию в 100 тысяч рублей, каратели уехали».

 

Судьба соседних сёл

Восстание в Латоново не было поддержано ни одним из соседних сел. Однако «после жесточайшего подавления латоновского восстания, экспедиция карателей двинулась с шомполами, плетьми и палачами в ближайшие села. Каратели верхом на лошадях прискакали в Анастасиевку.

Урядник Самсонов немедленно вызвал в волость несколько десятков «подозрительных» крестьян. Помещики Мазаев, Курьянов и Подковыров вбежали в управление волости и сразу накинулись на крестьянина М.А. Шевченко. «Где оружие, мерзавец?!» «Не знаю я, какое вам оружие надо», - говорит Шевченко. «А, не знаешь!» – свистнула плеть. Затем Шевченко раздели и дали 25 шомполов. «Ты хотел устраивать Варфоломеевскую ночь для помещиков?» – допрашивают истязатели. «Не знаю я, о чем вы говорите», - стонет Шевченко. «Всыпать ему еще 25! В красной гвардии был?» – обращаются опять к Шевченко. «Нет», - шепчет он, истекая кровью. «Еще 25!» Потом еще. Всего сто ударов шомполами. От конвульсий и нестерпимой боли у Шевченко парализовало лицо…»

Тут надо отметить, что еще в августе 1918 года отрядом анастасиевцев и марфинцев был убит помещик Левашов, тот самый, в поместье которого находился «штаб». Так что Мазаев, Подковыров, Курьянов мстили анастасиевцам и марфинцам не только за себя самих. «Арестовали крестьян Пряхиных И.И. и И.С., подозреваемых в убийстве. «Скажи, твою мать! Кто убил? Ты – стервец?» Пряхин молчал. Посыпались удары чрезвычайной силы. Упорство Пряхина было невозмутимо. Тогда один из истязателей, грубо хохоча, крикнул Пряхину: «Раздевайся! Весь!». Пряхин разделся. Помещик с размаху ударил Пряхина прямо по половым органам, а затем, схватив их, начал крутить со все возрастающей силой. Пряхин закричал нечеловеческим голосом. Помещик продолжал свое дело. Пряхин не выдержал и, в конце концов, умоляюще простонал: «Скажу!..»

«На следующий день были арестованы: Гусельский, Мукий Яков, Ильинов, Лозовой, Мукий Григорий и крестьянка Дунина и другие. Крестьян топтали ногами, выкручивали члены, били прикладами, шомполами, и всем, что попадалось под руку. Руки несчастных стянули кабельной проволокой до такой силы, что кисти рук наливались кровью».

 

Итоги октябрьского «похода»

«Латоново: Парфентий Мартынов – расстрелян, Козловы – избита вся семья, у отца проломлен череп, у сына Ивана продавлена грудная клетка, мать умерла от побоев, второй сын, Петр, просидел в Таганрогской тюрьме до самого возвращения красных. Семьи Монченко Николая и Павла лишились всего хозяйства. Павел Монченко и его жена избиты и искалечены. Все население Латоново поголовно подверглось порке шомполами или плетьми.

Анастасиевка: Выпорото шомполами от 25 до 100 ударов шестьдесят человек. Наибольшее количество ударов получили Шевченко М.А., Добриненко Н.Я., Добриненко Пимен, Авдиенко И.В., Чаленко Егор, Шевченко Василий, Бойко Василий, Ялышев Петр, Симоненко П.Т. После тяжких избиений «при допросах» арестованных Гусельского, Пряхина, Якова Мукия, Лозового и Ильинова расстреляли». Подобная же судьба постигла и крестьянина Гришу (фамилия не сохранилась). Его «долго пороли, били нагайками, каблуками сапог, танцевали на его животе, а затем расстреляли».

Посад Кузнецово: Пострадало все население (выпорото).

Покрово-Киреевка: Выпороты Григорьев Т.А. 60 лет, Григорьев А.И. и Рудаков

Екатериновка: Сильнее других выпорот Безгласный Т.Ф.

Марфинка: Мукий Яков – расстрелян, Мукий П.М. и Мукий И – жестоко истязались.

Авило-Федоровка: Приходько Т.Я, Чумаченко Николай, Чумаченко Сергей – расстреляны. Порке и издевательствам подверглись поголовно все крестьяне села.

Александровка: Бито 40 человек. Наибольшим истязаниям подверглись Сердюк Герасим, Сериков П.А. – у него вырван ус, Кучеренко К.И и Я.И., Приходченко И.Ф. Жданов Д. – умер от побоев. «Прикладами продавливались грудные клетки, трещали ребра, трескалась от плетей кожа, пробивались черепа». Так же были расстреляны братья Епифановы и Петрушенко. Крестьянин Ростенко приговорен к 12 годам каторги».

 

От автора

Листая эту брошюру, в которой, по собственному признанию автора, собраны далеко не все факты, нормальный человек не может не ужасаться тому, что именно довелось испытать на себе нашим предкам. Не тем, которые тосковали по вальсам Шуберта и хрусту французской булки. А тем, которые вообще не знали, что такое нормальный хлеб…

Несколько лет назад, после посещения в слободе Большекрепинской школьного музея, где хранятся вопиющие свидетельские показания местных крестьян о том, как они жили в дореволюционной «России, которую мы потеряли» и что происходило в нашей местности во времена Гражданской войны, я написала статью «Большая трагедия маленького человека». В которой опубликовала эти свидетельские показания с конкретными именами и фамилиями людей, их давших. Увы, как и следовало ожидать, статья понравилась далеко не всем. Нашлись люди, которые начали обвинять меня чуть ли не в сознательном искажении истории.

Понятно, что любая историческая правда, тем более та, которая публично сказана непосредственными свидетелями и участниками событий, просто физически не может понравиться абсолютно всем. Но на то она и правда, что из нее, как из песни, слова не выкинешь…

Елена Мотыжева

 

Все статьи