Скрыл тайной Миус Дивея улус

Северное Приазовье и наше Примиусье когда-то были вотчиной одного из известнейших полководцев Крымского ханства, чье имя стало на Руси нарицательным.

Дивей во время похода на Русь. Кадр из сериала «Грозный»

 Нынешним летом исполняется 450 лет с момента знаменитой битвы при Молодях, где войска тогдашнего царя Ивана Грозного на голову разбили превосходящую их в два с половиной раза по численности крымско-турецкую армию. Помните песню гусляров из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «То не сильная туча затучилася, то не грозные громы грянули: куда едет собака-крымский царь? Собака!»? Если бы нам дали возможность до конца прослушать всю песню про «собаку-крымского царя», звучавшую в фильме, то мы узнали бы из нее о судьбе человека, которому до момента Молодинской битвы принадлежали земли не только всего нашего Примиусья, но и практически всего Северного Приазовья! И по факту это был вовсе не «крымский царь», являющийся формальным их владельцем, а Дивей-мурза – ногайский бий Мансурульской орды, крупнейший крымскотатарский военачальник и карачи-бек (дословно: «великий князь») крымских мангытов. Кстати сказать, монгольский род мангыт (мангут) до сих пор у большинства государств в Средней Азии принадлежит к высшей аристократии и считается одним из самых древних и прославленных – ведь к нему принадлежал Чингисхан.

 Однако вернемся к Дивею, семья которого после окончательного распада Золотой Орды перешла на службу к крымскому хану. Где быстро продвинулась, получив в награду за верную службу и золото, и почетные должности при дворе, и земли в Крыму и Северном Причерноморье. При этом, если мангыты-аристократы старались переселиться в Крым, то простые мангыты-воины считали своей родиной именно Северное Приазовье, тогда называвшееся «степь Хейхат». К ней относилась огромная территория от рек Молочной и Самары на западе и до рек Миус и Северский Донец на востоке. Себя же мангыты называли ногайскими или мангытскими татарами. Дивей-мурза, вышедший в Крымском ханстве на первые роли в конце 1550 - начале 1560, тоже считал своей вотчиной именно «степь Хейтат», обустроив здесь знаменитый в то время Дивеевский улус со своей «столицей» – городом Балы-Сарай (говорят, переводилось как «медовый дворец»).

Кочевье ногайских татар по «степи Хейхат»

 Нужно заметить, что «степь Хейхат» и до Дивея была для Московского государства одной сплошной головной болью: отсюда почти непрерывно осуществлялись захватнические набеги, разорявшие, а то и уничтожавшие русские города и лишавшие страну тысяч подданных. Однако после того, как эта территория Дикого поля перешла под власть Дивея, ситуация стала вообще невыносимой. Настолько, что имя «Дивея, князя Мангытского» на Руси стало нарицательным: в русских донесениях того времени с юга страны практически не было таких, где не упоминались бы либо сам Дивей, либо «татары Дивеевского улуса»! Апофеозом его «подвигов» стал 1571 год, когда армия крымского хана Девлет-Гирея, которую вел Дивей, дотла сожгла Москву, поставив Московское царство на грань катастрофы, требуя отдать себе Казань и Астрахань, а от русских – полного подчинения, как во времена Золотой Орды…

 Однако уже летом 1572 года, в очередном походе на Русь, военная удача отвернулась от Дивея. И случилось это как раз у деревни Молоди, где русские впервые придумали использовать передвижные деревянные укрепления – «гуляй-города», под прикрытием которых перемещались ближе к захватчикам. Именно при Молодях Дивей-мурза, в один из первых дней битвы отправившийся на разведку, случайно был взят в плен, что, конечно, очень сильно подняло боевой дух русских! После чего они под прикрытием «гуляй-городов» пошли в наступление и «тут много татар побили и руки поотсекли бесчисленно много». Битва, которую Дивей, не попади он в плен, несомненно, выиграл бы у России (сохранились его показания о том, как именно он собирался действовать), для лишённых своего полководца дивеевцев и крымчаков закончилась ужасным разгромом, надолго подорвав как силы Крымского ханства, так и влияние рода крымских мангытов. Последние после всеми силами пытались попасть к месту заключения своего предводителя. Песня из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» – как раз об этом. В ней на Русь с походом идет, в числе прочих, сын Дивея-мурзы, просящий крымского хана забрать себе хоть все русские города, пожаловав его в награду за службу лишь Новгородом: «у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко, Диви-мурза сын Уланович».

Памятник на месте битвы при Молодях

 После того, как у дивейских татар не вышло вернуть своего предводителя силой, они начали предлагать Ивану Грозному за Дивея как огромные деньги, так и самых знатных русских пленников. Когда один из любимцев царя, опричник Василий Грязной попал в плен и начал слать царю письма, что его предлагают обменять на Дивея, Грозный дал такой ответ: «Дивей Крымскому царю ста тысяч рублев лутчи (около 10 миллиардов рублей на наши деньги или половина тогдашнего государственного бюджета России)! Он за сына Дивеева дочерь свою дал, а нагайской князь и мурзы – Дивею все братья. У Дивея и своих таких полно было, как ты, Вася. Тебе, вышедчи ис полону, столко не привести татар, ни поимать, сколько Дивей кристьян пленит. И тебя, ведь, на Дивея выменити: ты один свободен будешь, да приехав по своему увечью лежать станешь, а Дивей, приехав, учнёт воевати; да неколко сот кристьян лутчи тебя пленит. Что в том будет прибыток?» (Царь, оказывается, умным человеком был!)

 Дальнейшая судьба попавшего в плен Дивея-мурзы достоверно не известна. Вероятнее всего, он был отравлен, чтобы закрыть вопрос «с обменом» раз и навсегда. По официальной версии, озвученной самим Иваном Грозным, правитель Дивеевского улуса умер в заточении в 1575 году, так и не изменив ни самому себе, ни своему государству, ни своей вере. Заметим, что мужское имя Дивей во времена жизни героя нашей статьи било все рекорды популярности: даже титул главы рода крымских мангытов начал называться не Мансуровым (в честь прадеда Дивея), а именно Дивеевым. Что уж говорить о Руси! Академик Степан Веселовский отмечал, что «в XIV–XVII вв. во всех слоях русского общества было очень распространено обыкновение давать детям сверх христианского имени еще и прозвища по каким-либо прославившимся современникам соседних с Русью народов». Так имя Дивей стало появляться не только у враждовавших с Русью мусульманских народов, но и у многих русских помещиков. Известен и перешедший на русскую службу татарский род Дивеевых, прославившийся после казанских походов, а после расселившийся по многим губерниям. Именно основанное этим родом село Дивеево на Нижегородчине стало местом паломничества – в нем расположен монастырь, считающийся у православных последним, четвертым уделом Богородицы на земле.

 Конечно, великий князь Дивей прямого отношения ко всему этому не имеет. Ему всего лишь повезло на целых полтора века сделать невероятно популярным на Русской равнине мужское имя «Дивей»! В отличие от его сыновей, которые так и не смогли продвинуться на службе дальше обычной судьбы высшей аристократии: участвовали в бесконечных дворцовых интригах и ходили в походы на Европу и на Русь, периодически складывая свои буйны головы то у одной степной реки, то у другой…

 К сожалению, пока не удалось обнаружить никаких сведений о местонахождении той самой Дивеевской «столицы» – Балы-Сарая. Сохранилось лишь несколько письменных источников, утверждавших, что «Медовый дворец» находится где-то в наших местах. Например, в документах от 1584-1585 годов рассказывается, как во время дворцовой смуты в Крымском ханстве посланцы крымского хана Исляма II Герея двинулись в погоню за другими претендентами на престол, поддержанными потомками Дивея. Они пришли с войском «в Балысараех на Миусех» (крымскотатарское название нашей реки в те времена звучало как «Муш-Су») и по приказу хана сожгли этот город, после чего повернули назад, оставив лишь небольшой отряд, преследовавший мятежников до самого Северского Донца. После уничтожения «Медового дворца» начала закатываться и звезда Дивеевского улуса: контролировать всю степь без хотя бы одного сильного города в ней стало просто невозможно… Археологами Балы-Сарай пока не найден. Хотя его уже пытались искать в устье Кальмиуса, где ранее были обнаружены остатки древних поселений (обе реки: Миус и Кальмиус – средневековые авторы иногда ошибочно называли «Миусами»). Однако никаких следов и артефактов, относящихся к ногайскому периоду, в устье Кальмиуса так и не нашли. Хотя некоторые источники утверждают, что искать надо было вовсе не там и даже не на Миусе (где, насколько нам известно, даже не искали), а в окрестностях Белосарайской косы у Мариуполя, якобы, Белосарайскую косу в прошлом называли Балысыра – так же, как и Азовское море...

 К сожалению, степь – не то место, где могут долго сохраняться следы жизни людей. Вот и о периоде, когда в нашем Примиусье-Приазовье жили «ногайские татары», сохранилось очень мало сведений. В «Описании Украины» начала XVII века от французского военного инженера и картографа Гийом Левассёра де Боплана есть отдельная глава, посвящённая ногайским татарам: «Одеждой этому народу служит короткая рубаха, которая спадает ниже пояса, шаровары и короткие до колен штаны для верховой езды из сукна или чаще – из шерстяной ткани. Более зажиточные из них носят кафтан, а сверху – суконный халат, подбитый лисьим или благородным куничьим мехом, шапку из такого же меха и сапоги из красного сафьяна. Простолюдины имеют на плечах только бараньи кожухи, вывёртывая их шерстью наружу во время жары или в дождь. Вооружены они саблей и луком с 18-20 стрелами, за поясом у них – нож. Лишь богатые носят кольчугу. Перемещаются они по 100 коней в ряд, а фактически – по 300, поскольку каждый ведет за собой за уздечку ещё двух коней, которые служат в запас... Для того, кто не видел – дивное зрелище, поскольку 80 тысяч таких татар ведут с собой сразу более 200 тысяч коней; не так густо деревьев в лесу, как их коней, тогда они в степи. Когда видишь издали, то кажется, будто на небосводе поднимается какая-то туча» (как-то сразу вспомнилось: «То не грозная туча затучилася»).

 Так же известно, что дома «дивеевцев» были немного похожи на наши мазанки, представляя собой хижины, сплетенные из тонких деревьев, обмазанные сверху глиной, грязью или навозом, и покрытые камышом... Эти поселения, в которых жили лишь зимой, назывались аулами. Однако еще с апреля ногайцы покидали свои аулы и начинали кочевать по степи, отыскивая лучшие пастбища для своих бессчётных стад. Всем известные древние шляхи Приазовья века назад были «протоптаны» здесь именно дивеевскими татарами: обратите внимание, что каждый шлях проходит всегда аккурат по водоразделам множества наших степных рек и речушек, лишь изредка пересекая последние, и всегда – в месте самого удобного брода: с твердым дном и мелкой водой! Выгода таких «продуманных» шляхов для скотоводов и воинов была налицо: не нужно было рисковать скотом, домашним скарбом или даже собственной жизнью, в любое время года имея возможность перемещаться по степи. И не нужно было наводить мосты, которые и строить, и охранять было бы невероятно дорого, и которые, будь они разрушены врагом, могли бы надолго заблокировать движение целой армии. Вытоптанные сотнями тысяч коней 40-60 метровой ширины Бакаев шлях, Муравский шлях, Изюмский шлях, Кальмиусский шлях, Ново-Кальмиусский шлях и Ногайская дорога – все это осталось нам от них, от «дивеевцев», ходивших по этим дорогам на север, в походы на Русь!

 Разудалая, вольная жизнь дивеевских татар в Приазовье закончилась вместе с присоединением Крыма при Екатерине Великой. Кочевой народ, хотя и получил от Российской империи множество преференций и даже основал в степи новую «столицу» – город Ногайск (ныне – Приморск Запорожской области), все равно так и не смог стать оседлым и до конца принять изменившиеся порядки. За несколько веков большая часть ногайских татар откочевала из Приазовья сначала на Кубань и в Астрахань, а после – и на Кавказ. Последние 50 тысяч человек предпочли уехать в Турцию, к единоверцам, вскоре после окончания Крымской войны... Их судьба, кстати, оказалась гораздо более печальной, чем у тех ногайцев, которые все-таки решили остаться жить на территории Российской империи: турки отобрали у переселенцев все их ценное имущество, а тех, кто не захотел отуречиваться, уничтожили. А вот в России ногайцы до сих пор живут на Северном Кавказе, на юге Нижнего Поволжья и в Дагестане, сохраняя свои традиции и самобытность. Наверняка среди них есть и потомки миусских «дивеевцев»!

Елена Мотыжева

Все статьи