Ополченец: «Границу не отдадим. Иначе здесь будет один большой концлагерь»

Ополченец: «Границу не отдадим. Иначе здесь будет один большой концлагерь»

 

На Донбассе после продления Минских соглашений относительное затишье. После начала операции российских военных в Сирии события в Донецке даже в выпусках новостей отошли на второй, а где-то и на третий-четвертый план.

Как сейчас живет Донбасс? Что думают его жители после подписания и продления «Минска»? Отдадут ли границу обратно Украине? Об этом нам рассказал ополченец, сапер Андрей Федченко из города Тореза.

– Расскажите немного о себе. Кем по профессии Вы были до войны?

– Я, коренной дончанин, родился и вырос в городе Торез Донецкой области. Отец у меня украинец, мать – русская, но всю жизнь я считал себя больше русским, чем украинцем. До войны (именно войны, а не АТО, как называют в Украине) в нашем городе с работой было не слишком хорошо, вариантов было немного: или идти работать на «дырку» (нелегальные частные шахтёнки), или на рынок торговать, или работать грузчиком, или ехать в Россию на заработки. У меня в семье жена – предприниматель, торгует на рынке, а я ей помогал вместо водителя, грузчика и т.д., короче, помогал, чем мог, хотя у меня высшее образование и диплом специалиста по «экономической кибернетике».

– Как случилось, что Вы оказались в ополчении? Почему Вы приняли решение взять в руки оружие?

– Когда начались первые боевые действия, я вывозил на своей машине к российской границе семью беженцев. Проезжая село Степановка, я увидел полностью уничтоженные дома, улицы, заваленные неразорвавшимися боеприпасами, и идущего по дороге мальчика лет десяти, с оторванной ступней!

На следующий день после увиденного, я поехал в город Снежное и записался добровольцем в народное ополчение Донбасса. Оружие я в руки не взял, моим оружием стали: миноискатель, щуп, саперная лопата и нож сапера. Автомат бы мне в моем деле только помешал!

С армии у меня была военная специальность – «командир отделения управляемого минирования», где я занимался обезвреживанием боеприпасов, оставшихся после Великой Отечественной войны. Я и не думал никогда, что эти навыки мне еще понадобятся!

Записавшись в ополчение, я попал во взвод саперов под командованием ополченца с позывным «Валдай» и в первый же день получил боевое крещение. Меня взяли на разминирование укрепрайона, оставленного ВСУ в районе Мариновского таможенного терминала, где еще дымились воронки от разрывов снарядов. В этот день мы обезвреживали минные заграждения на подступах к терминалу, где гордо развивался флаг ДНР!

Почему стал именно сапером? Наверное, потому, что героев на передовой и так хватает. А здесь нужна кропотливая и ответственная работа, которую не видно. Эта работа по силам только специалистам, которых катастрофически не хватает!

Сапер – еще и творческая профессия. Иногда без смекалки и импровизации не расплетешь хитрую систему минирования. Чаще всего приходилось обезвреживать установленные растяжки, неразорвавшиеся снаряды, минометные мины, реактивные снаряды РСЗО «Град» и кассетные боеприпасы РСЗО «Смерч» и «Ураган» и бесчисленное количество разных патронов и ВОГов. Реже – противотанковые мины, противопехотные мины, не сработавшие ручные гранаты и не сработавшие ручные гранатометы типа РПГ-18, РПГ-26.

– Много ли на Донбассе воюет россиян? Как Вы к ним относитесь? К таким людям, как куйбышанин Андрей Косцов, например?

– Кадровых российских военных я не встречал. Все, кого я знал – это ребята-добровольцы, которым не безразлична судьба братского народа, проживающего в Донбассе.

А с добровольцем и волонтером Андреем Косцовым я познакомился так. В августе 2014 наша группа прибыла в село Степановка, где должна была проходить плановая работа по зачистке местности от опасных боеприпасов. Приехали, а нам местные люди говорят, что здесь уже работает сапер из России, Андрей. Выехали на окраину села и первое, что увидели – машина-«бусик» с надписью «Миус-фронт», пробитая осколками по лобовому стеклу. А рядом в поле, неся в руках, как игрушку, 152-милиметровый неразорвавшийся снаряд, идет крепкий парень в камуфляже и с «октябрятской звездочкой» на форменной кепке. Так мы и познакомились!

И началась тяжелая и кропотливая работа! В день проходили по десять и больше километров, уничтожали по несколько тонн опасного «железа». И все это перевозилось на личном автомобиле Андрея (как выяснилось позже, он покрывал расходы из собственного кармана). Так, как за нашу работу денег никто не платил, Андрей со своими единомышленниками организовали сбор и доставку из России продуктов питания, обмундирования и топлива для нашего взвода и гуманитарную помощь для жителей сел Степановка и Мариновка. Весь день Андрей Косцов рядом с нами, рискуя жизнью, разминировал дороги, поля, на «пузе» проползал посадки метр за метром, снимая коварные «растяжки» и противопехотные мины – «подарки», оставленные доблестной украинской гвардией.

А вечером, падая от усталости, мы вместе с ним расфасовывали по пакетам продукты питания для местных жителей, опять же привезенные Андреем, собранные неравнодушными россиянами! В Степановке и Мариновке все Андрея любят и считают Героем. Когда его машина едет по улицам, местная детвора восторженно кричит и машет приветственно руками, а бабульки на лавочках крестят его вслед и приговаривают: «Спаси и сохрани Господи этого Человека»! Мы тоже в свою очередь гордимся, что рядом с нами находился такой Человек: россиянин, брат, сослуживец и просто хороший Товарищ!

– Расскажите немного о своих боевых товарищах, об их судьбах. Как теперь живут все эти люди? На что живете Вы – Вы ведь тоже были ранены?

– В сентябре 2014 года наш командир «Валдай» со своим взводом в составе первого Славянского батальона, перебазировались на линию фронта. А я остался для продолжения начатой работы, по разминированию района мемориального комплекса «Саур-Могила» и прилегающих к нему населенных пунктов и территорий.

Я был зачислен в число сотрудников при Снежнянской комендатуре, в саперно-пиротехнический взвод, под командованием ополченца с позывным «Черный». Денег мы так и не получали, но зато к нам начали приезжать корреспонденты с российских телеканалов: Е. Поддубный («Россия 24») и С. Пегов («Лайф Ньюз»), показывая на весь мир нашу работу.

Разминирование закипело с новой силой. В наши ряды начали вливаться новые добровольцы. С увеличением количества саперов, разминирование приобрело более масштабный характер. Мы начали очищать поля, которые были просто усыпаны неразорвавшимися кассетными боеприпасами РСЗО «Ураган» и «Смерч», и подъезды к ним, заминированные противотанковыми минами. Андрей тоже принимал в этом самое активное участие. За 9 месяцев работы наш взвод обезвредил и уничтожил порядка 240 тонн опасных боеприпасов и обследовал и разминировал метр за метром порядка 5 тысяч гектаров земли, в том числе и мемориальный комплекс «Саур-Могила».

Но вместе с возросшим числом саперов и увеличением объема проделываемой опасной работы, мы начали нести и потери. Нам стали попадаться мины-ловушки, самодельные взрывные устройства, которые были установлены на гражданских объектах: в жилых домах, в школах, на кладбищах и личном автотранспорте. Не буду вдаваться в подробности, как это произошло, но мы потеряли ополченцев с позывными «Кабан» и «Берия», и саперов по имени Миша и Денис! Вечная им память!

Совсем недавно, 22 июня 2015 года, я получил ранение, мне оторвало пальцы на правой руке, сильно контузило с полной потерей слуха на правом ухе.

Многие знали, что я ополченец и сапер, и ко мне часто, как говорится, приносили «работу» на дом, или прямо на улице останавливали машину (на ней висела табличка «СПВ» и все её узнавали), и просили помочь с найденными ими или их детьми «подарками» войны. Естественно, я никогда не отказывал.

Вот и в этот раз, неизвестный мне мужчина принес забранные у своих двух детей два снаряда с «ЗУшки», сильно обгоревшие и сильно помятые. Такие ни в коем случае транспортировать нельзя. Снаряды представляли большую угрозу окружающим, поэтому на свой страх и риск я осторожно вынес их подальше от скопления людей и попытался дезактивировать посредством отделения взрывателя от боевой части. Но мне не повезло, и снаряд разорвался в руках. Чудом почти все осколки прошли мимо, только два попали в ногу, и я остался жив. Значит, для чего-то Господу Богу еще на этом свете нужен!

Помощи я никакой не получаю, в истории болезни у меня «бытовая травма». Сейчас оформляю инвалидность. Спасибо Косцову и Хайгетову Лусегену, сразу привезли мне 10 тысяч рублей на лечение! Сейчас живу гражданской жизнью, как и раньше, по мере возможности, помогаю своей жене и пока живу за её счет. Мне предстоит еще две операции: первая – на ухе, второй врачи попытаются еще раз восстановить оставшийся палец. Пенсия по инвалидности, сказали, будет составлять примерно 2000 рублей. Утешает одно: мои пальцы ничто по сравнению с двумя маленькими жизнями, которые могли оборваться, взорвись эти снаряды раньше!

Через три дня после меня подорвался командир. Он попытался снять мину-ловушку МЛ-8 и тоже не удачно, оторвало указательный палец на правой руке и посекло глаза.

– Сейчас на Донбассе официально объявлено перемирие. Верите ли лично Вы в действенность «минских соглашений»?

– Пока во власти на Украине эта кровавая шайка, мира не будет! С трудом верю, что и жители Донбасса простят им все их бесчинства и убийства детей!

– «Минск» предусматривает, что когда-нибудь (пусть даже гипотетически) Украина вновь обретет контроль над границей с Ростовской областью. Отдаст ли Донбасс свою независимость?

– Мое личное мнение, что наше правительство не пойдет на такие шаги. Иначе здесь будет один большой концлагерь. А ополченцы, я так думаю, все, как один, станут на защиту своих матерей, жен и детей. За землю, политую кровью их дедов и товарищей, погибших в этой войне!

– Как Вы считаете, почему фашизм, нацизм – то, с чем боролись наши деды, в том числе украинцы по национальности, опять поднял голову, и выше всего – в братской по крови Украине?

– Лучше всех по этому поводу, сказано Мюллером из всеми нами любимого сериала «Семнадцать мгновений весны»: «Золото партии — это мост в будущее, это обращение к нашим детям, к тем, кому сейчас месяц, год, три. Тем, кому сейчас десять, мы не нужны, ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслят, будут говорить о нас, как о легенде! А легенду надо подкармливать! Надо создавать сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет. Как только где-нибудь вместо слова «здравствуйте» скажут «хайль!» в чей-то персональный адрес, знайте: там нас ждут, оттуда мы начнём своё великое возрождение».

А чего все ожидали, если с самого начала провозглашения Украины, как самостоятельного государства, повсеместно навязывалась идея об исключительности украинской нации, повсеместно возводились в ранг героев Бандера, Шухевич и ветераны националистических батальонов «СС Галичина». Школы «переводились» на украинский язык, в кинотеатрах шли фильмы только с украинским переводом, а российские фильмы шли с украинскими субтитрами! Вся документация проводилась только на украинском языке, хотя Донбасс практически весь – русскоговорящий. Я знаю людей из многих регионов Украины, которые именно русский считают родным языком, даже в Киеве процентов 70 населения говорит «на русском»!

Кто родился и вырос в СССР, тот осознавал всю абсурдность происходящего. А вот молодежь, рожденная уже при Украине, начала расписывать стены на украинском языке и считать, что вторую мировую войну (не Великую Отечественную, а именно вторую мировую!) выиграли американцы, и что Сталин вторгся на Украину. Все это все было в новых украинских учебниках! Отсюда следует вывод, что для определенных кругов невыгодно иметь в центре Европы сильное славянское государство: с огромной территорией, ресурсами, выходом к морю, имеющее пророссийский вектор.

– Как война изменила дончан, их характеры, взгляды на жизнь? Чем лично Вам больше всего запомнится эта война?

– Мне кажется, что война изменила тех дончан, которые никуда не уезжали, находились под бомбежками, жили в подвалах без света, воды и тепла. Тех, которые голодали, пока Россия не наладила гуманитарные конвои с продовольствием. Эти люди начали больше ценить мирную жизнь. Они стали сильнее уважать друг друга. У них выработалось чувство ответственности за чужую жизнь и чувство взаимопомощи и сострадания, они стали добрее. За теми, кто пересидел боевые действия (особенно на Украине) я такого не наблюдал. Наоборот, они приехали назад с претензиями, мол на Украине и цены ниже, и пенсии платят. И за «гуманитаркой» такие люди всегда первые в очереди стоят, но я их не обвиняю. Больше всего мне эта война запомнилась силой духа нашего народа! Я видел, как в разбомбленные дома возвращаются люди, натягивают на уцелевшие стены вместо крыши и окон полиэтиленовую пленку и начинают убирать дворы и сажать огороды. Люди вернулись на свою землю, в свой, хоть и уничтоженный, дом и начинают жизнь заново, помогая соседям и всем, кому необходима помощь! Когда пришла помощь – стройматериалы из России, – все наши мужики, от мала до велика, собравшись вместе, начали по порядку накрывать все дома шифером. Вот настоящий пример любви к своей земле и своей Родине!

– Чем закончится конфликт на Донбассе? Что надо делать, чтобы он закончился как можно быстрее?

– Мне кажется, что войну можно прекратить лишь одним способом: искоренив причину проблем – кровавую, самозваную украинскую нынешнюю власть. А ее можно только заставить капитулировать, прижав к стене и после этого заставив отвечать за все свои преступления. Тогда у украинского народа откроются глаза. Но Донбасс обратно все равно уже не вернуть: уж больно много Украина нагадила в нем! Я думаю, что Украина уже никогда не будет такой, как раньше: ни территориально, ни по национальному признаку. Донбасс, я надеюсь, отделится от нее, а затем там и вовсе начнутся междоусобицы между нынешними правителями и олигархами, что приведет к отделению еще нескольких областей.

– Вопрос «укроболезненный»: Чем же таким «донецкие» и «луганские» всегда так отличались от всех прочих украинцев? Почему к ним все эти годы было такое отношение, как будто они «недочеловеки», «недограждане»?

– На Донбассе всегда жили люди разных национальностей. Причем, большинство никогда не были украинцами. И тут все всегда считали русский своим родным языком.

На Донбассе всегда зарабатывали свой хлеб тяжелым трудом, нам некогда было ездить по Европам и учиться «манерам». Шахтеры – народ грубый и суровый, не привыкший трепать языком. Подумайте сами: каким должен быть человек, когда он каждый день отпускается под землю на глубину в больше километра и по восемь часов работает в забое высотой метр двадцать, делая всю работу на коленках, в непроглядной угольной пыли, при жаре плюс пятьдесят; при этом еще знает, что в любой момент на него может обвалиться кровля!

Поэтому шахтеры никогда не лезут за словом в карман, а говорят прямо, грубо и в глаза, без лишней патетики. А если что, то и в морду сразу могут дать. Этим они кардинально отличаются от заевшихся киевлян и изнеженных Европой жителей Западной Украины. Да и вера у нас православная, а у них – греко-католическая. Даже в этом между нами – разница!

– Ростовская область ближе всего находится к Донецкой. Триста лет наши предки жили на одной земле, в одной стране и были одним народом. А есть ли сейчас какая-то разница между «ростовскими» и «донецкими»?

– Хоть мы с ростовчанами и донскими казаками одной крови, но 23 года назад нас разделила граница. Мы стали гражданами разных стран. А значит, разных идеологий и разных мировоззрений. И это не могло не сказаться на отношениях: когда в «лихие 90-е» челноки с Донбасса ездили за товаром в Таганрог и Ростов, там говорили презрительно: «Хохлы понаехали». А когда мы приезжали в Киев, или на Западную Украину, местные аборигены говорили: «Москали понаехали». Вот так мы и жили все эти двадцать три года и живем до сих пор: в Украине – не украинцы, в России – не россияне!

В некоторых СМИ иногда появляется информация, что на Донбассе люди в большой обиде на Россию, за то, что та не ввела войска, как в Крыму. В принципе, так и есть. Многие люди полтора года назад хотели, чтобы Россия ввела войска и не лилась кровь, и не разрушались дома. Чтобы все было как в Крыму, и «Вежливые Люди» не допустили войны. Чтобы российские правоохранительные органы взялись за всех бандитов и власть имущих, поставленных украинским правительством, или прикрывающихся им. Чтобы были достойные зарплаты и пенсии, чтобы на паспорте красовался не трезубец, а красивый двуглавый орел. Нам тоже хотелось почувствовать себя гражданами Великой державы!

Но этого не случилось, и, живя уже полтора года в войне, не имея никаких средств к существованию, с мизерными пенсиями и зарплатами, без возможности устроится на нормальную работу, с украинскими паспортами, но фактически не являясь гражданами своей бывшей страны, – люди просто устали. Многие сейчас говорят: «Да хоть черт пусть будет во власти, лишь бы это все закончилось». Былой пыл уже иссяк, а сторонники Украины только злорадствуют (есть и такие): «Мы вам говорили, а вы нас не слушали! Кушайте на здоровье вашу ДНР!»

А с последними Минскими договоренностями с Украиной, люди вообще духом упали и считают, что Россия «сливает» Новороссию! И это все чаще слышится на улицах и вечером на лавочках… Отсутствие определенной информации рождает страшные домыслы. Раньше на российском телевидении постоянно освещались события в Донбассе, а сейчас их оттеснили на задний план события в Сирии. Люди в ДНР считают себя брошенными. Если еще год назад выезжая в Россию, ты чувствовал от россиян сочувствие, сострадание и желание тебе помочь, то сейчас ты чувствуешь или безразличие, или раздраженность.

Больше всего люди ждут окончания войны. И, если уж не интеграции ДНР в Россию, то хотя бы «шефства» над собой и российского гражданства. Хотя, где-то в душе весь Донбасс все равно надеется, что когда-нибудь обязательно вернется Домой – в Россию!

Дмитрий Иловайский

Все статьи