Счастье услышать: «Сестра!»

12 мая весь мир отмечает профессиональный праздник – день медицинской сестры. Говорят, датой его выбрали день рождения самой известной в западном мире медицинской сестры – Флоренс Найнтингейл, которая в период Крымской войны первой в мире организовала штаб сестер милосердия, куда могла записаться любая женщина: от простой крестьянки до монахини или богатой аристократки. Все эти женщины, включая и воевавшую по другую сторону фронта сестру милосердия Дашу Севастопольскую, выносили раненных солдат с поля боя, ухаживали за ними в госпиталях и помогали врачам во время проведения операций. Считалось, что женщинам даже не нужно учиться, потому что абсолютно все они от природы умеют помогать страждущим. Так в Крыму с середины 19 века в мире и появилась новая профессия – медицинская сестра.

А рассказать о том, каково это – быть российской медсестрой в веке двадцатом и двадцать первом мы попросили бывшую главную медсестру Матвеево-Курганской ЦРБ Елену Семеновну Бутенко, отдавшую сорок лет своей жизни здравоохранению нашего района.

– Елена Семеновна, о медсестрах в последние годы как-то забыли, вспомнив только сейчас, когда началась пандемия коронавируса. А что это за профессия? Ведь путь медсестры не усыпан розами, верно?

– Верно, не усыпан. Хотя розы иногда и дарят, конечно… Обычный рабочий день медсестры нелегок. Чаще всего – это стоны больных, кровоточащие раны, бывает, и капризы тяжело больного человека, и звонки близких больному людей… Все это медсестра должна вынести. И при этом помнить, что ее внимание и чуткость, доброта и ласка являются для больного не меньшим, а иногда и большим лекарством, чем медицинские препараты. Ну и, конечно, медсестра обязана точно, безукоризненно выполнять все назначения врача. Хотя, вы себе не представляете, какое счастье испытывает медсестра, когда вверенный ей тяжело больной вдруг приходит в сознание и еле слышно произносит это слово: «Сестра!» Вот это счастье и есть главная цена всей напряженной работы…

В последние годы действительно как-то получилось, что медицина была отодвинута в сторону. И это неправильно. В создавшейся ситуации с коронавирусом лично мне очень хотелось бы, чтобы профессия медсестры вновь стала бы престижной. Потому что людям нужна и важна медицинская помощь в том виде и объеме, которая была у нас в районе лет тридцать назад, например.

– Прочла, пока готовилась к интервью, что у медицинских сестер бывают разные профили: главная медсестра, операционная, процедурная, участковая, палатная. А как медсестры их выбирают? Медсестра сразу после колледжа – это какая медсестра?

– Из колледжа выходит медсестра общей практики. Которая может и в поликлинике на приеме работать с любым врачом, а может – и в стационаре. Но если медсестра придет в хирургию, то, естественно, без обучения ее в операционную сейчас не поставят. Это раньше, еще при Союзе, так было, что могли и без обучения в первый раз взять на операцию, чтобы дать медсестре возможность оценить саму себя в такой ситуации. Ну, и быть оцененной другими.

– Получается, «отдавая» медсестре тот или иной участок работы, смотрят по самой медсестре?

– Да, по самой медсестре и по ее желанию работать на этом участке. Без желания ведь не пошлешь человека учиться той же хирургии. Медсестры в этом плане точно такие же люди, как и врачи: одной нравится работать в поликлинике с терапевтом, а другой – в операционной стационара с хирургом. Так что профиль работы медсестры в первую очередь зависит от нее самой. А потом уже руководство больницы или отделения смотрит, нужен ли им такой работник на этом месте.

– Вы двадцать два года были главной медсестрой больницы. А чем занимается главная медсестра?

– Абсолютно всем. Санэпидрежим, чтобы в больницу инфекцию не допустить – на главной медсестре. Производственный контроль (регулярные пробы на стерильность инструментов, расходных материалов и так далее) – тоже на главной медсестре. Питание в больнице (закладка продуктов, проверка их калорийности, витаминизация и прочее) – на главной медсестре. Закупка инструментов и медикаментов для всех отделений больницы – тоже ее обязанности. Главная медсестра так же несет ответственность за бесперебойную работу всех имеющихся ФАПов, амбулаторий и участковых больниц. И за учебу медперсонала в больнице тоже отвечает главная медсестра. В общем, проще, наверное, сказать, чего главная медсестра не делает…

– А чего она не делает?

– Песни не поет. (Смеется). И то, потому, что не успевает, наверное. Так как еще и с медперсоналом занятия регулярно поводит.

– Главная медсестра еще занятия сама проводит с медперсоналом?

– Конечно. Медицинская этика, деонтология. Главная медсестра обязана вдолбить медсестрам и санитаркам все эти истины в голову. Научить их разговаривать с больными, друг с другом, уметь работать вместе эффективно и не ссориться. Ну, и соблюдать субординацию по отношению к докторам. Ведь медсестра не имеет права стоять на одной ступени рядом с врачом. Врач – это всегда гораздо выше, и его слово – закон, обязательный медсестрой к исполнению. Сейчас, к сожалению, некоторые медсестры забывают об этом: бывает, что врача уже и по отчеству не назовут, как обязаны бы по своему рангу… У главной медсестры настолько большой объем работы, что ее совершенно заслуженно считают правой рукой главного врача.

– А Вы почему решили стать медсестрой?

– У меня был яркий пример перед глазами. Я родилась в Каменно-Андрианово и в детстве часто болела. А у нас там был врач – Нина Алексеевна Коренько. Это бесподобный человек! Она для меня – абсолютный идеал медика. Она даже ночью, машин тогда не было, в любую погоду, схватив сумку, бежала к больному. Пешком шла, если никак нельзя было доехать! И никогда не задумывалась – всегда бросалась спасать. Она, говорю же – мой идеал, мой медицинский бог! И вот, глядя на нее, и я решила связать свою жизнь с медициной. После школы поступала в мединститут – и не смогла поступить. На второй год пошла в медучилище. А после его окончания – попала по распределению в первую горбольницу Таганрога. Мне там очень, кстати, нравилось работать. Но после, в связи с тем, что жилья своего у меня в городе не было, я вернулась в Матвеев Курган. И сразу попала в руки Ивана Федоровича и Валентины Ивановны Атамановых. Которые и стали моими наставниками. В больнице я сначала занималась диспансеризацией, потом мы с Валентиной Ивановной работали в кабинете УЗИ. А потом однажды Иван Федорович послал меня на кухню и попросил разобраться с сотрудниками санэпидемстанции, которые там якобы выявили кишечную палочку. И я разобралась. Пошла и сразу же поспорила с представителями СЭС, что кишечную палочку в кипевшем какао они выявить никак не могли, потому что кишечная палочка погибает при кипячении. После этого случая Иван Федорович вызвал меня и сказал: «Все, твоя работа – быть главной медсестрой». И я согласилась: надо – значит, надо.

– А рабочий день у главной медсестры когда начинался и когда заканчивался?

– Начинался по графику – в восемь утра. А заканчивался иногда и в два часа ночи, когда я планы составляла, когда я подсчитывала медикаменты. Главная медсестра – она ведь еще и экономист немного. И психолог… Мне много приходилось учиться.

– А случай какой-нибудь сложный за сорок лет работы в ЦРБ был? Который бы запомнился Вам на всю жизнь?

– Был. Меня как-то попросили заменить на ночном дежурстве медсестру в хирургии. Я согласилась, но с условием, что в операционную все-таки не пойду. Но именно в эту ночь одному больному потребовалась экстренная операция! И мне пришлось идти в операционную. Зашли мы туда с доктором в час ночи, а вышли в девять часов утра. И, хотя была зима, и в операционной стояла страшная холодина, и мне, и доктору было ужасно жарко все эти восемь часов, что мы простояли у операционного стола. Пот у обоих катился градом. Но, слава богу, больной в результате наших усилий остался жив! Слава богу, когда больные выздоравливают. Их выздоровление – лучшая награда нам, медикам.

– А от государства награды какие-то были?

– Да, и много. И из Ростова, и из Москвы грамоты приходили. Я – отличник здравоохранения и Почетный донор России. Всю жизнь, с восемнадцати лет, сдавала кровь…

– Наверное, и больным в ЦРБ давали кровь, когда требовалось переливание?

– Конечно. Медики всегда были в резерве, когда экстренно требовалась кровь. От меня переливали и взрослым, и маленьким детям. Это сейчас прямое переливание крови запретили. А в те годы у нас в ЦРБ была, например, одна больная с кровотечением, которой мы влили огромное количество донорской крови. И только благодаря этому она осталась жить. Если бы мы тогда, как сейчас положено, ждали, пока нам со станции привезут кровь, эта женщина бы погибла…

– А Вы когда пришли в здравоохранение?

– Здравоохранению Матвеево-Курганского района я отдала сорок лет. Когда я только пришла на работу, в районе (да и по всей стране тоже) начинали проводить диспансерные наблюдения. И мне в кабинет свозили все эти данные. И каждый день я для райкома партии должна была делать сводку о результатах диспансеризации и общем состоянии здоровья населения нашего района. Это было очень важное мероприятие, я считаю, диспансеризация всего населения! Тогда, например, именно благодаря всеобщей диспансеризации не было столько туберкулеза: его весь на ранних стадиях выявляли и лечили. Я до сих пор думаю с болью о возможностях той медицины, по сравнению с нынешней. Вспоминаю с грустью и болью о том, как закрывали по всей стране участковые больницы… Как все сокращали и урезали. Очень больно мне смотреть на отечественное здравоохранение.

– А как думаете, почему так сделали? По незнанию? От жадности? Почему?

– Я всегда говорила, и буду говорить: здравоохранением страны должен руководить не бухгалтер-экономист или человек, закончивший сельхозвуз. А именно врач! Который, к тому же, прошел все ступени, начиная от работы рядовым доктором в поликлинике и стационаре города или райцентра. И не боящийся отстаивать свое мнение, донося его и до президента страны, если понадобится. Тот, кто доказал бы, что нельзя трогать первичное звено. Вот в нашем районе, например, хотя бы ФАПы сохранили! А ведь немало по стране районов, где даже их потеряли! Хотя в нашем районе, к сожалению, не смогли сохранить участковые больницы. Осталась одна только Анастасиевская…

– А почему участковые больницы закрывались?

– Потому что был приказ сверху: сокращать по всей стране «лишние» койко-места. Приходилось выбирать, где, чтобы выполнить приказ, оставлять койку: в центральной больнице, куда едет лечиться весь район, или в сельском поселении, где лечатся жители нескольких сел. Конечно, выбирали в пользу района, чтобы иметь возможность помочь как можно большему количеству людей. А люди на периферии в результате этой «оптимизации» оставались без работы. И им идти, с их медицинским образованием, в их селе некуда было…

– А почему же теперь и в скромных районных больницах, и даже в престижных столичных – огромный дефицит специалистов?

– Заканчивают студенты мединститут, и ищут место, например, в медицинской компании. Где врач спокойно сможет зарабатывать до ста тысяч в месяц. А в больнице сколько такой же молодой врач будет зарабатывать? Пятнадцать тысяч? Материальная заинтересованность иметь более высокую зарплату при лучших условиях труда – это одна из главнейших причин дефицита врачей в больницах. И потом – раньше после окончания медицинских учреждений всегда было распределение, то теперь его нет. А если человек взял направление от района на учебу – он должен возвращаться в район! Но вообще ситуация сложная со всем этим…

А медсестер – их и сейчас маловато. Но опять же, требования государства так составлены. На одного доктора должно быть пять медсестер. И, если в медучреждении, к примеру, пятьдесят докторов, больше двухсот пятидесяти ставок медсестер сделать невозможно. Даже если этих медсестер на каких-то участках будет очень не хватать…

Основная причина дефицита – именно «экономические», «хозрасчетные» отношения, действующие теперь в медицине. А медицина не может быть «экономикой». Медицина – она про людей, а не про деньги.

– Сейчас, в связи с пандемией, государство пытается вводить в эксплуатацию новые койко-места, экстренно возводить госпитали и оснащать их современным оборудованием. В это «экстренное» направление, как я читала, сегодня вкладываются огромные деньги. Но права ли я, что сельским районам и небольшим городам очень мало что достается даже от этих экстренных «вливаний» в медицину?

– Естественно. Все внимание на сегодняшний день уделяется именно межрайонному и областному уровню. Куда, как предписано, и должны будут сводить людей в случае массовой заболеваемости.

Эта практика все укрупнять – тоже результат преобразований последних лет. Еще в мою бытность появился приказ, когда нас обязали людей с инсультом, например, отправлять на Таганрог. Но никто почему-то не вспомнил в этих правилах, что при тех же инсультах часто бывает, что человека вообще нельзя, смертельно опасно двигать с места, тем более – трясти сорок километров, перевозя на машине скорой помощи до Таганрога…

– Хотелось у Вас спросить еще вот о чем. В последнее время о пандемии и о коронавирусе взялись с серьезным видом рассуждать массы людей, не являющихся медиками и даже вирусологами: политики, историки, социологи, пресс-секретари, экономисты и так далее. В результате чего мы имеем от них массу недостоверной информации, от которой население ничего, кроме страха, депрессии и других деструктивных чувств, не испытывает. Понятно, что опасность любой инфекции нельзя недооценивать. Но разве другая сторона этой медали, когда неспециалистами публично и массово рассказываются всякие ужасы, – лучше? 

– Я сегодня как раз прочла статью, в которой ученый-вирусолог предупредил о том, что симптомы коронавирусной инфекции возможны даже у людей, соблюдающих строжайшую самоизоляцию и не имеющих никакого контакта с зараженными. Потому что люди бывают разные. Есть, к сожалению, и очень мнительные, очень внушаемые. Еще когда я училась, мой преподаватель говорил: «Больной может сам себе внушить даже онкологию. С которой потом никто ничего не сумеет сделать». Когда неспециалисты в медицине или вирусологии занимаются тем, что пугают население, рассуждая на чисто медицинские темы – это признак именно их непрофессионализма и некомпетентности. Потому что задача медика – прежде всего, психологически настроить людей на позитивный результат, на борьбу за свое здоровье. На то, что лечение обязательно увенчается успехом. На то, что болезнь, в том числе и во всей стране, обязательно будет побеждена. Именно таких позитивных разговоров с людьми, которые вели бы именно профессионалы-медики и хорошие психологи, я считаю, людям сегодня очень и очень не хватает…

Ну, а в заключение нашей беседы мне очень хочется поздравить всех моих коллег, всех медицинских сестер нашего Примиусья с профессиональным праздником! Счастья вам, дорогие, здоровья, мира, добра и благополучия!

Елена Мотыжева

Все статьи