Защитникам Отечества посвящается

«Всякое бывало на войне»

Интересные эпизоды из книги Героя Советского Союза, маршала бронетанковых войск А.Х. Бабаджаняна, о том какие боевые операции проводились в том числе в районе с. Покровское в 1941-1942 гг. Какие были и еще могли бы быть допущены ошибки с последующими неоправданными потерями. И за что себя потом клял легендарный маршал. Читая их, понимаешь почему некоторые этапы войны были засекречены, а о других мало что известно… Эпизод первый: «После успешного освобождения Ростова в конце 1941 года наши войска в марте 1942-го, чтоб освободить Таганрог, предприняли новое наступление. По замыслу командования 3-й гвардейский стрелковый корпус, в который входила наша дивизия, должен был прорвать мощную оборону противника на реке Миус севернее Покровского и, обойдя с севера Таганрог, окружить таганрогскую группировку противника. Наши военные историки справедливо пишут о том, что осеннее контрнаступление под Ростовом в 1941 году сыграло в сочетании с другими операциями наших войск огромную роль. Мне хочется высказать и некоторые критические замечания по поводу того, как иногда на некоторых оперативных участках готовились наступательные операции. Я имею ввиду наступление наших войск в районе Таганрога, наступление на широком фронте, без создания очевидного превосходства над противником на определенных узких участках; отсутствие глубокого эшелонирования (рассредоточение или расчленение войсковых формирований на определённо необходимой дистанции в глубину (друг за другом) и уступами (вправо, влево) при передвижении – ред.) своих войск; недостаточность и слабость артиллерийской и авиационной подготовки наступления. И конечно же, я имею ввиду имевшие при этом место тактические недостатки командиров частей. Расскажу об одном таком случае, за который я кляну себя по сей день. В нашем полку (395-м гв. стр. 2-й гв. стр. дивизии) долгое время мы готовили снайперов. Их уже было человек шестьдесят, молодых парней, не старше двадцати лет. Глаз острый, рука крепка. У каждого на счету десятки уничтоженных солдат и офицеров противника. Так вот, этих ребят я собрал и приказал до начала наступления на нашем участке не допустить ни одного передвижения вражеских солдат. Ну, ребятам только того и надо – за день на участке в два километра они загубили десятки офицеров. Но этого было достаточно, чтобы противнику стало ясно: на данном участке – прибытие новых воинских частей. Это потом подтвердили и пленные. От заслуженной кары за недомыслие меня спасло, пожалуй, только в тот же день (8 марта 1942 г.) начавшееся наступление 56-й армии, которой к тому времени вместо Н.Ф. Ремезова уже командовал генерал-майор В.В. Цыганов. Атаки пехоты на широком фронте оказались бесплодны – им предшествовал столь слабый артиллерийский налет, что огневые точки противника тотчас же ожили. В атаку вместе с частями 2-й гвардейской стрелковой дивизии пошли три морские стрелковые бригады (68-я, 76-я и 81-я), входившие в наш корпус, дружно пошли, геройски – вот уж недаром прозвали их немцы «черной смертью». Но, не поддержанные танками и авиацией, наступление моряков захлебнулось. Да, прав был А.З. Акименко (командир 3-го гв. стр. корпуса), когда настаивал на создании глубокоэшелонированных боевых порядков, на сосредоточении корпуса на узком участке прорыва, чтобы возникла более плотная артиллерийская группировка. Генерал Акименко был способным военачальником. Опыт, приобретенный еще в гражданскую войну, сочетался у него со смелостью мысли, а бесстрашие – с глубоким и трезвым расчетом, основательностью суждений. Жаль, тогда его не послушали…». Эпизод второй: «Однажды вечером ко мне на КП прибыл офицер связи командующего 22-й общевойсковой армией и вручил боевое распоряжение – начать наступление сегодня в 16.00, а не завтра, как это предусматривалось приказом нашего комкора. Я посмотрел на часы, показал их офицеру связи: - Приказ невыполним не только потому, что вы мне его передаете спустя два часа после назначенного времени. Чтобы бригаде выйти к переднему краю, требуется еще два часа. Ни я, ни мои командиры не имеем представления о системе обороны противника, артиллерия не может вести огонь, не зная куда, танки ночью наступать не могут… Офицер связи сказал в ответ, что его дело лишь передать мне боевое распоряжение. Я взял у него приказ и расписался в получении, проставив, однако, время получения. Он только пожал плечами. - Но вы же не механизм, - взорвался я. – обещайте хотя бы довести до командующего мои доводы. Он обещал… До полуночи подразделения бригады еле сумели в темноте выйти в свои районы и рассредоточиться для наступления. И то потому, что мы успели в эти районы разослать еще засветло офицеров, которые их встречали. Занятый хлопотами по рассредоточению подразделений, отдачей распоряжений на завтрашнее утро, я и не заметил, как невдалеке остановился гусеничный вездеход и, сопровождаемые тремя автоматчиками, из него вышли и приблизились ко мне три командира. - Вы полковник Бабаджанян? - Я. - Я начальник особого отдела 22-й армии, это прокурор и председатель военного трибунала. За невыполнение боевого приказа в боевой обстановке вы арестованы. Сдайте оружие. Тут же меня окружают автоматчики. Я отстегнул пистолет, протянул прокурору. - Может быть, заодно распорядитесь, чтоб мне связали руки, а то вас шестеро против одного, опасно. - Не беспокойтесь, Бабаджанян, охрана надежная, - не поняв шутки, серьезно ответил прокурор. Председатель трибунала недобро усмехнулся: - Вам должно быть не до шуток, полковник. Все может кончиться трагически. Кто остается за вас? Где ваш зам? Меня посадили в кузов вездехода напротив автоматчиков, и мы поехали. Ехали почему-то очень долго. Или мне так тогда показалось. Но вездеход петлял и петлял по лесным тропам, пока наконец остановился. Меня привели к входу в какой-то блиндаж… автоматчики остались наверху, а меня провели в тускло освещенную комнату. Навстречу поднялся из-за стола тот самый офицер связи, который вручил боевое распоряжение. - Вы не подумайте, что это я на вас… Я не ответил и прошел вслед за моими сопровождающими во вторую комнату. Тут было светло, за столом сидел широкоплечий светловолосый генерал-лейтенант В.А. Юшкевич, командующий 22-й армией. - Так это вы и есть Бабаджанян? – спокойно спросил он. - Полковник Бабаджанян, командир 3-й механизированной бригады 3-го мехкорпуса. Генерал Юшкевич внимательно вглядывался в меня. Тем же ровным тоном продолжал: - Ясно…Так почему не выполнили боевой приказ? - Не мог его выполнить, даже если бы попытался. - Объясните, - благожелательно предложил генерал. Повторил все, что просил передать ему через офицера связи. Закончил словами: - Если бы стал наступать ночью, к утру вся бригада была бы расстреляна противником. Предпочитаю сохранить бригаду. Юшкевич удивленно посмотрел на меня, обвел взглядом окружающих. - Интересно…дело-то действительно пахло трибуналом. – Интересно! – повторил он. – А где сейчас ваша бригада? - В полном составе на исходном рубеже для наступления, товарищ генерал. - А завтра сумеете прорвать оборону? - Если дадите время для подготовки и организации прорыва. - Сколько для этого нужно светлого времени? - Думаю, хватит трех часов. - Когда нынче рассветает? В 9.00? Так вот…полковник Бабаджанян, командир 3-й мехбригады 3-го мехкорпуса, начало наступления назначаю на 12.00, сам буду следить за его ходом. Он встал, вышел из-за стола, подошел ко мне. - Совместно с войсками Западного фронта мы проводим весьма серьезную операцию – надо ликвидировать ржевскую группировку врага. Оборону надо прорвать во что бы то ни стало. Слишком дорого обошелся нам этот рубеж, и ни на метр не продвинулись. На ваш мехкорпус мы возлагаем большие надежды. Вместе с вами будут наступать стрелковые войска. Желаю успеха. И…не взыщите, что оторвали вас от бригады. Пожал руку. Вдруг заметил: - А почему вы без ремня, без оружия? Я молча посмотрел в сторону моих телохранителей. – Ага, поспешили, - понял Василий Александрович. – Сейчас же возвратите. И когда будете извиняться, не забудьте предоставить свой бронетранспортер полковнику – вернуться в бригаду. Всякое бывало на войне… Назавтра после тщательной подготовки, сосредоточенного артиллерийского огня 3-я мехбригада вместе с 1-й гвардейской танковой моего друга В.М. Горелова прорвала оборону противника на глубину десять-двенадцать километров. За два последующих дня корпус М.Е. Катукова продвинулся вперед километров на сорок… Зима была в полном разгаре. Пылающая зима 1942/43 года… Совсем иначе в ту суровую зиму 1941/42 года генерал Цыганов использовал танки 63-й Отдельной танковой бригады в 56-й армии Южного фронта на рубеже реки Миус». Подготовил Андрей Кравцов. Документальный материал предоставил "красный следопыт" из с. Покровское Николай Терещенко.

Все новости