Добровольцы из Примиусья: «Это – уже НАША война!»

Слушать
«FM на Дону»
105.2 FM

Добровольцы из Примиусья: «Это – уже НАША война!»

За эти полгода, что на Донбассе идет война, мы, россияне, жители Примиусья, привыкли к ней. Нет, не стали к ней равнодушными, не перестали отторгать ее вопиющую жестокость и несправедливость, ее направленность против всего русского. Но, наверное, приняли сердцем тот факт, что нам, россиянам, живущим в приграничье, будет больше больно и больше неспокойно, чем всей остальной России. Что еще очень долго придется видеть и переживать как свою, боль наших родных, наших братьев, живущих по ту сторону границы. Придется делиться, чем можем. Помогать и морально, и материально. А иногда – и воевать. На то мы и братья – одно большое Примиусье…
С героем моего сегодняшней статьи – Андреем Косцовым, нашим земляком, опытным поисковиком, ополченцем, добровольно отправившемся на Донбасс, – я познакомилась в сети интернет, где он на своей странице в социальной сети выкладывает впечатляющие фотографии и короткие заметки о том, что сегодня происходит совсем рядом с Россией (см. фото). Его рассказ – своеобразная мужская исповедь и пример воинской чести простого русского солдата. Обыкновенного русского человека. Настоящего Человека.
– Почему я пошел в добровольческую миссию? Я Вам так скажу, все, у кого Вы это будете спрашивать, Вам всегда скажут неправду. Потому что на этот вопрос нет прямого ответа. Можно много говорить о патриотизме, рассуждать о том, о сем. Но это все равно будут только слова. Лично я не знаю, почему сюда поехал. Просто так вышло, приехал один раз, увидел, что тут творится и понял, что нужно еще приезжать и помогать, чем могу.
Первый раз мы, поисковики Примиусья, прибыли в окрестности Саур-Могилы перед Днем освобождения Донбасса, и местный глава нас попросил, если есть саперы, помочь разминировать разбитый памятник, чтобы люди могли подойти к нему и возложить цветы. Мы помогли. Заодно и увидели, насколько все завалено вокруг взрывоопасными предметами – буквально под каждым кустом. И я решил, что нужно ехать, помогать еще. Прежде всего, потому, что вокруг – дети. На тот момент в Степановке было всего шестеро детей, остальных увезли во время боев. Но сейчас дети возвращаются. Открыли детский сад – в нем 15 человек, еще 54 ребенка – школьники. А дети и боеприпасы – несовместимые вещи.
Вот и саперю понемногу. Я, скорее, самоучка, хотя в армии, конечно, была подготовка саперная, но не настолько углубленная. Ну и по поисковой работе уже знал, что такое боеприпасы и как с ними следует обращаться. Но, в основном, здесь всему пришлось на ходу учиться. Всю Степановку своими руками вычистили – не только от мин, но и от снарядов, бомб – тут все улицы просто засыпаны ими было, точно огурцами или кабачками на бахче. Мариновку тоже саперим, Григорьевку, Латышево, Дибровку – вот последние два дня там как раз работали.
При мне уже три сапера погибло – один в Дмитириевке, два – в Мариновке. Вчера вот погиб наш земляк, мой товарищ-поисковик из Таганрога, при взрыве "отказного" гранатомёта. Он занимался обезвреживанием боеприпасов в селе Мариновка. Именно там сейчас работает группа сапёров Объединения "Миус-фронт". Взрыв произошёл в помещении, рядом находилось ещё двое бойцов, которые получили лёгкие ранения. Мы немедленно прибыли на место, но уже было поздно. Ранения оказались несовместимые с жизнью: оторвана нога, повреждены жизненно важные органы. До больницы в Снежном товарища довезти не успели... У погибшего остался ребенок, которому ещё не исполнилось двух лет…
Завалено тут все боеприпасами. У меня на участке недавно коровы подорвались – стояла растяжка. Причем мина использовалась запрещенная – выпрыгивающая, дающая большое количество осколков. Порвало двух коров. Один из саперов погиб на ловушке – была двойная закладка, одна из мин – противопехотная. В принципе, классика, конечно, сапер просто допустил ошибку. Но ставил профессионал.
Вообще – растяжек очень много понаставлено: по границам населенных пунктов, по окраинам полей. Особо замудренного, слава Богу, не очень много, ну вот разве что иногда попадаются такие «двойные закладки»…
Дома минированы тоже. В Мариновке недавно мальчик погиб, когда огород убирали. Есть такой боеприпас, который трогать руками нельзя. А ребенок в него картофелиной кинул. И мина сработала…
Ставилось, все это, конечно, не для мирных, а для военных. Но есть саперная этика, человеческая этика. Обычно нормальные солдаты, при отступлении, все свои растяжки снимают и убирают все боеприпасы. Хотя, конечно, бывают моменты, когда отступать приходится слишком быстро, снять и убрать все просто не успевают. А есть, к сожалению, «военные», которые и специально все оставляют…
Еще нам здесь приходится и погибших собирать, и эксгумировать трупы из захоронений, и опрашивать местных жителей. Я очень много беседую с мирными гражданами, теми, кто побывал под оккупацией: все записываю, документирую все их рассказы. Разное рассказывают, как и всегда на войне. И про пытки, и про издевательства. Однозначно тут все нельзя оценивать. Но в большинстве случаев то, о чем пишут – правда. «Регулярные» пацанята, которых нагнали, в основном, нормальные были. Редко кто бесчинствовал. Хотя и такие случаи были, не без того. Как говорится, в семье не без урода. Нацгвардия бесчинствовала больше всех. Иногда людей из подвалов по нескольку дней не выпускали, даже в туалет не давая сходить.
Семья погибла одна, им перед обстрелом специально сказали, что надо выйти из подвала, потому что по ним будут стрелять специальными вакуумными снарядами, которые срабатывают именно по укрытиям, и, чтобы выжить, надо всем выйти из подвала. Они вышли, их расстреляли обычным фугасом. Убило всю семью: мать, отец, мальчик 15 лет, его бабушка, соседка… Их в огороде закопали, а мы эксгумировали, передавали на экспертизу, опрашивали свидетелей. Так что нам тут и полицейские функции приходится выполнять… Много здесь всякой гадости было. Как и везде на войне, обо всем не расскажешь.
Как дальше сложится все? Я не могу ответить, я не политик. Я – поисковик, от нашего поискового Объединения сюда приехал. А оно – вне политики. А еще – я обычный солдат. А солдаты тоже – вне политики. Я могу вам сказать только о себе, о порядке или не порядке на моем участке. Сколько мин разминировано, сколько на зачистке беглецов поймано и прочего отребья, мародеров, например.
Но настроение всех ополченцев – останавливаться на том, на чем мы остановились сейчас – нельзя. Надо выдавливать эту гадость за границы Донбасса, за границы исконно пророссийских областей: за Херсон, за Одессу, за Харьков. Не потому, что это «наше», но и затем, чтобы экономику поднять, ведь здесь все уничтожено. И власть здесь еще очень шаткая. Люди пришли неопытные, никогда этим не занимавшиеся. В основном, военные, комендатуры работают. Надо очень во многом разбираться, общаться с людьми.
Я вот тут тоже при комендатуре, много функций приходится выполнять, свойственных и солдатам, и хозяйственникам, и обычной полиции. Всему приходится учиться на ходу и мне, и комендантам, и обычным пацанам, моим друзьям. Тяжело.
Но, если беда сплотила народ, то все вместе держатся. Война вообще очень сильно сплачивает. Конечно, и гадости бывает много. Но война людей очень наглядно открывает, сильным людям дает шанс. Выявляет их суть и наиболее ярко показывает, кто есть кто. Мешает, как и везде, водка. Или в подразделениях какая-нибудь скотина заведется, это всюду бывает. Но война подметает и таких людей: и водку любящих, и подлых… Остаются самые сильные, преданные, друг за друга горой стоящие, на которых, как на себя, положиться можешь.
Меня вот тоже приняли в нашу братию, я почти все время здесь, в Степановке. Уезжаю домой на пару дней – хотя бы отдохнуть, – они звонят: «Как ты, чего, когда приедешь…». Я для них – свой.
А как семья воспринимает? Сыну моему пять лет. Я с ним однажды сел и побеседовал по-мужски. Я ведь и поисковой работой, когда занимаюсь, часто уезжаю, дома подолгу не бываю. Я сыну объяснил, зачем все это. Он, в свои пять лет знает, что такое война. И что я сюда езжу деткам помогать, простым людям помогать. Чтобы никто не взорвался и никто не погиб… Конечно, он плачет, когда я ухожу…
Зато, как возвращаюсь, нажмакаюсь с ним за эти короткие дни, наобнимаюсь…
Жена тоже – свой человек. Ворчит, конечно. Ведь в финансовом плане мне здесь никто ничего не платит – я доброволец. А у моей семьи трудное материальное положение, насчет денег…
Но я ей тоже объяснил – зачем все это. Тут видеть надо. Человек, который сюда попадает – он сразу поймет, почему я здесь. Мне вот даже в Куйбышево очень многие вместо поддержки говорят: «Зачем ты туда лезешь? Зачем тебе все это надо? Это – не наша война!» В том-то и дело – что это – уже НАША война. Это не мы – я и мои товарищи – людям тут, на Донбассе, помогаем воевать. Это они нам – России – помогают, чтобы эта вся гадость к нам не перелезла. Потому не они нам обязаны, а мы – обязаны им, за то, что они тут еще держатся, и вся эта мерзость, вся фашистская чума – не пришла к нам, уже на нашу землю. Потому что все это затеяно не против них, не против Донбасса, а против нас. Против России. Я жене объясняю, что это так, и она – понимает… Конечно, когда вчера погиб товарищ, она сразу начала кричать в телефон: «Езжай немедленно домой!» Мама, конечно, вообще ругается. Тяжело и мне и ей. Не знаю.
Чем обычные люди могут помочь, гражданские, спрашиваете? Как только я сюда приехал (сейчас правда, немного поздновато, но еще хватит работы), я говорил: «Надо всех, кому делать нечего, кто по лавочкам сидит и семечки щелкает, собирать и вывозить сюда. Мусор строительный убирать, стекло, щебенку. Порядок помогать наводить». Дома разрушены, школы разрушены, больницы разрушены. Все надо убирать, что-то восстанавливать. Приехали сюда студенты-волонтеры, они вместе со мной в поисковом отряде были. Боевого опыта, естественно, никакого. Я их определил к коменданту: из школы строительный мусор выносить, рамы разбитые вытаскивать, стекло выгребать. Чисто хозяйственные работы делать.
Сейчас вот холодно уже, а было тепло, люди просили у всего мира: «Приедьте, помогите нам хоть чем-нибудь!» Но обычно к зиме, я по опыту даже поисковой работы знаю, у нас чувство патриотизма замерзает. Оно оттаивает к 9 мая, когда все выскочат с красными флагами и будут на каждой улице или поляне публично бороться с фашизмом. Большинство народу, увы – диванные псевдопатриоты. Только в «Одноклассниках» и на форумах пишут: «Да мы сейчас за Россию всех порвем, да мы им сейчас вставим». Чтоб «вставить всем», надо сначала приехать сюда, а не говорить: «На хрена тебе, Андрей, все это нужно!». Не обязательно ведь с автоматом на доты бегать. Можно и просто людям помочь, хотя бы питание им привезти, медикаменты.
Огромное горе у людей, у наших соседей: близкие убиты, дома разрушены. Газа нет, воды нет. Свет вот тоже еще не везде подключили – есть немало домов, куда пока не подвели. Ничего нет. Четыре стены голые – и все. Кушать на кострах готовят. Еды тоже нет. Магазины открылись кое-какие. Все, у кого хоть какие-то сбережения есть, хоть что-то стремятся купить. Фермеры, мы им поля проверяем, убирают то, что можно еще убрать. Делятся люди, чем придется, друг с другом, последним делятся. «Гуманитарку» мы газ в два-три дня из Донецка привозим, раздаем. Хоть понемногу покушать. Тяжело здесь все…
Жалко, когда у народа с той стороны, бывает, понятия нет. Я вот варюсь в этой каше уже сколько времени… Трудно все это понять людям, трудно все это описать. Это другой мир. Чтоб его понять, надо просто увидеть. Первое впечатление – особенно ужасающее. А чтобы понять моральную подоплеку всего этого, здесь пожить какое-то надо. И это – еще ужаснее. Очень больно – осознавать и видеть, что пришлось этим людям пережить.
Той Украины, какой она была раньше, не будет уже никогда. Здесь даже никто не подразумевает, чтобы вернуться в ее состав. Здесь только и думают, как бы поближе к России быть. В магазин заходишь, узнают, что ты россиянин, сразу: «Да мы к вам – всей душой…», глаза горят. Все мысли у них – только к нам. Только вместе с Россией. А как у нас – пока не известно…
Чем тут помочь можно? Да всем, чем угодно. Медикаменты очень нужны, особенно первой необходимости, по ним большой расход в связи со всеми этими событиями. Покушать людям надо хоть что-то: крупу, масло, муку, любые продукты. Бензин, солярка – это вообще страшный дефицит, цены за них бешенные.
Я вот страничкой в «Одноклассниках», сами же видите, сколько пытаюсь сделать: и выкладываю там все, и объясняю людям. Мне «укропы» часто пишут: угрожают и порезать, и убить и все такое. Много гадостей пишут. Но ведь для нормальных людей – от страницы польза. Сколькие видят, что творится, помогают, чем могут. Как говорится, нормальный человек отреагирует. Если чем-то можете помочь, пишите в личку в «Одноклассниках». Если есть желание напрямую помочь соседям – есть телефоны комендатуры в Степановке: +380975683251 – Иван Иванович, комендант, +380962913055 – Виктор Николаевич, глава. Единственное, дозваниваться трудно, связь работает с перебоями. Надо просто звонить долго и упорно, и ответят обязательно.