Помогите лётчику вернуться домой с войны!

 17 февраля нынешнего года Матвеев Курган отмечает юбилейную дату – 80-летие освобождения поселка от немецко-фашистских захватчиков. Накануне ее нашей редакции стало известно об одном загадочном, но, увы, совершенно нередком в годы Великой Отечественной войны случае исчезновения в Примиусье военного летчика. В Районный краеведческий музей еще в 2021 году обратилась семья Дмитрия Николаевича Догадкина, российского дипломата, многие годы являющегося чрезвычайным и полномочным послом России в различных государствах.

 Семья Догадкиных уже много лет безуспешно пытается установить судьбу своего деда, военного летчика Владимира Павловича Догадкина, пропавшего без вести где-то над Миусом, ориентировочно, над территорией Матвеево-Курганского района, 23 февраля 1943 года. О Владимире Павловиче Догадкине стало известно следующее: «Родился в 1910 году в с. Коломенском. Перед войной проживал в г. Москве, в июне 1941 года был призван по спецнабору. Сержант, пилот, член ВЛКСМ, закончил 9 классов, затем молотовскую школу пилотов. Служил в Упр. ВУЗ Главуправформ ВВС, 1 оаэ, 3 РАБ, 190 шап. Последнее место службы: 214 шад 190 шап. 23 февраля 1943 года не вернулся с боевого вылета в район Авило-Федоровка – Закадычное, пропал без вести. В этот день у него был вылет или на Ил-2 или Ла-5. У летчика остался маленький сын, которого он так никогда и не увидел».

 Администрации Матвеево-Курганского района и поселений, а так же Военный комиссариат Матвеево-Курганского и Куйбышевского районов по просьбе Районного краеведческого музея подняли все архивные документы, относящиеся к данному периоду, и посетили все мемориалы, где мог быть похоронен погибший летчик. Увы, ни в одном из официальных документов не удалось найти никаких сведений о Владимире Догадкине, пропавшем без вести где-то в наших краях. Единственное, о чем музейные работники смогли сообщить родственникам – что на территории района имеется две могилы безымянных летчиков, погибших на Миусе в 1943 году – в Красной Горке и в Кульбаково. А также о том, что у разъезда Закадычное есть братская могила, в которой захоронены погибшие в 1943 году воины, чьи фамилии так и остались совершенно неизвестными...

 Казалось, история заглохла. Но при подготовке книги к 100-летнему юбилею района работники музея при сборе материалов в районной газете «Звезда» за 8 марта 1967 года обнаружили заметку «Память сердца», которую написал В. Щебетовский. В заметке рассказывается о путешествии автора по Матвеево-Курганскому району в феврале 1967 года по железной дороге, а далее – пешком: «Я шел из железнодорожного поселка в село, которое было расположено севернее, на расстоянии трех-четырех километров. Шел медленно – дороги не было». Потом автор догнал на дороге старушку невысокого роста, которая, как оказалось, шла в это же село. По дороге она призналась, что «сегодняшний день – такой, что не сидится дома». После достала из кармана красный шелковый мешочек, в котором лежал шерстяной мужской носок. На вопрос изумленного попутчика она не ответила. Дойдя же, наконец, до своего села, пригласила В. Щебетовского зайти к себе в дом. Там она достала бутылку вишневой настойки и, снова достав носок, объяснила: «Двадцать четыре года я берегу этот носок. И каждый год поминаю в этот день его хозяина – тогда стоял такой же лютень. А вот его имя мне неизвестно». Далее старушка рассказала, что в феврале 1943 года в селе хозяйничали немцы. В солнечном и ясном морозном небе в тот день послышались звуки нескольких летящих самолетов. Работали пулеметы – война, казалось, переместилась в небо. А потом все увидели парашютиста – он опустился прямо в огород к женщине. Парашютист был без сапог – его унты, видно, снялись еще когда он выпрыгивал из горящего самолета. Едва женщина успела вернуться домой и войти в дом, как к ней подбежал этот летчик, на левой ноге которого болтался наполовину стянутый носок, который он позже второпях вообще потерял: «Мамаша, кто здесь – русские или немцы?». Узнав, что вокруг – немцы и увидев в окно, что по улице уже едут ко двору женщины фашисты, он выпрыгнул в окно, выходящее в огород. «За стеной послышались крики и выстрелы. Затем, спустя несколько минут, стрельба прекратилась. Но немцы долго еще возились у меня за стеной. А я не выходила из хаты, пока они не уехали… Оказалось, он троих фашистов убил, а после и сам застрелился. Немцы забрали своих, а наш парень лежал в снегу на спине как живой. Даже глаза у него были открыты и смотрели в чистое небо. Только на правом виске застыла кровь… Лежал он так до вечера. Но к ночи поднялась вьюга. И мы с соседкой пошли рыть мерзлую землю в моем садике. Всю ночь ее рыли и похоронили парня уже почти перед самым рассветом. Потом метель замела все на свете и скрыла следы. Фашисты спрашивали потом, куда делся труп летчика, но ни от кого так ничего и не узнали» – закончила историю владельца шерстяного носка старушка, плача и целуя свою реликвию. Перед тем как уходить, В. Щебетовский спросил ее: «А сейчас он в саду и покоится?» На что старушка ответила: «Да, сынок. Приходи ко мне летом, я покажу тебе его могилку».

 К сожалению, больше автор заметки не писал на эту тему, во всяком случае, в «Звезде» никаких более поздних заметок о погибшем летчике и схоронившей его женщине обнаружить не удалось. Однако из текста можно вытащить кое-какую информацию. Во-первых, четкая привязка места к железной дороге: от «железнодорожного поселка» (очевидно, небольшого поселения при полустанке или станции) – всего 3-4 километра на север до искомого села. Во-вторых, в статье четко указан месяц: февраль 1943 года и тот факт, что село на момент происшествия еще находилось в оккупации. Есть и «минусы». Первый – неясно, действительно ли «село» – это на самом деле село. Ведь в обиходе так можно было назвать и село, и поселок, и хутор, и даже центральную усадьбу колхоза или совхоза. Второй – непонятно, насколько автор был «дружен» с географией и не может ли являться указанное им направление «на север» – северо-северо-востоком, например.

 Однако делать кое-какие выводы все равно можно. В трех-четырех километрах к условному «северу» от полустанков и станций в нашем районе находится совсем немного населенных пунктов (см. карту). Относящаяся к станции «Матвеев Курган» Староротовка (освобождена практически вместе с райцентром, относящиеся к полустанку «Красный Бумажник» Демидовка, Крынка и Подлесный (во второй половине февраля 1943 года еще были оккупированы), и с натяжкой, но относящаяся к полустанку «Самарский» Авило-Федоровка, которая лежит примерно в направлении «северо-восток» чуть более чем в четырех километрах. Наиболее вероятной локацией лично мы считаем все-таки близкие к Закадычному, но «спрятанные» за Миусом Демидовку и Крынку – их фашистам удерживать с Миусских высот все-таки было намного легче, чем тот же Подлесный… Хотя твердо утверждать, конечно, нельзя.

 Вследствие чего у нас к нашим читателям, особенно, к жителям вышеназванных населенных пунктов – огромная просьба! Если вам или вашими близким известно что-либо о женщине, захоронившей в годы войны в своем садике советского летчика, или о каком-либо факте перезахоронения погибшего воина с территории личного домовладения в братскую могилу, либо вы знаете, кем был и в какое село мог идти с поезда в феврале 1967 года написавший заметку В. Щебетовский – сообщите, пожалуйста, нам, в редакцию, все известные вам факты. Этим вы очень поможете семье Догадкиных вернуть, наконец, домой с войны их отца, деда и прадеда – пропавшего без вести летчика Владимира Павловича Догадкина.

Елена Мотыжева

Все статьи