Война. Любовь. Победа!

 Накануне Дня Победы к нам в редакцию обратился житель Матвеева Кургана Сергей Дмитриевич Коробовцев, рассказавший удивительную и очень трогательную «военную» историю своей тети, Нины Ивановны Андриенко, в замужестве – Кривохлябовой.

 Вся жизнь Нины Ивановны была связана с Матвеевым Курганом: здесь она родилась, здесь встретила свою единственную любовь, здесь произошли все самые важные события в ее судьбе. История ее жизни – одно из свидетельств неразрывной связи каждого из нас с родной землей, с родным поселком, освобождённым восемьдесят лет назад и с дорогим сердцу каждого матвеевокурганца Матвеево-Курганским районом, столетие образования которого мы празднуем в нынешнем году.

Андриенко Нина Ивановна и Кривохлябов Иван Петрович. 1945

 Нина Ивановна Андриенко – кавалер Ордена Отечественной войны I степени, медалей «За отвагу». «За боевые заслуги», «За освобождение Праги» и «За победу над Германией» – родилась 17 июля 1922 года в Матвеевом Кургане. Перед войной окончила Таганрогскую банковскую школу и пошла работать бухгалтером.

 Одним из самых ярких событий ее молодости стало 8 марта 1942 года – штурм морскими пехотинцами 68-й бригады миусских высот. Нина Ивановна вспоминала потом, как моряки, переправившись через Миус, бросались в атаку по снегу, увязая в грязи под ним. Как бежали в черных бушлатах прямо на немецкие пулеметы – ребят отлично было видно из поселка на белом снегу… Они прорвали фронт, но удержать его не смогли – обещанные танки так и не подошли. К ночи бой утих, а вся миусская пойма стала красно-черной от тел погибших. Бои, продолжавшиеся после еще два дня, были остановлены лишь 10 марта.

Кривохлябова Нина Ивановна (в центре)
и Коробовцева Евдокия Ивановна (справа)

 Потом пойма реки надолго стала нейтральной полосой, вынести с которой всех раненых и убитых под огнем противника не представлялось возможным. Те страшные дни и фактически бессмысленное с точки зрения военной науки уничтожение тысяч молодых, необстрелянных ребят, оставили глубокий, болезненный след в душах всех тогдашних жителей Матвеева Кургана, ставших невольными свидетелями случившегося.

 Не смогла остаться равнодушной к произошедшей трагедии и Нина Ивановна. Три мартовских дня, с 8 по 10 марта 1942 года, она оказывала помощь раненым советским бойцам и командирам, вынеся с поля боя 19 человек. За что была представлена к награде – медали «За боевые заслуги». О ее самоотверженности в те дни рассказала не только областная газета «Молот», но и сводка от Советского Информбюро: «Население прифронтовых районов всемерно помогает бойцам Красной Армии. Во время боя за одну высоту на Южном фронте бухгалтер Нина Ивановна Андриенко под огнем противника вынесла с поля боя 19 раненных бойцов и командиров вместе с их оружием».

 Сегодня на такой памятной для Нины Ивановны высоте 105,7 у Матвеева Кургана стоит высокий памятник «Якорь». Рядом с ним в братской могиле захоронено несколько сотен погибших солдат, сержантов, старшин и офицеров, погибших на миусских высотах. Но кто знает, сколько человек на самом деле лежат в той могиле под «Якорем»! Нина Ивановна рассказывала, что в 1942 году на месте мемориала была огромная воронка от удара авиабомбы. В ней и хоронили всех убитых – не только погибших во время штурма этой и других высот моряков, но и солдат из других частей, участвовавших в боях на Миусе, а также всех оказавшихся в пойме местных жителей, погибших от обстрелов и бомбежек... «Якорь» – общий памятник им всем.

Пара сложилась в годы Великой Отечественной

 Именно пережитое 8 марта 1942 года подвигло Нину Ивановну подать рапорт о зачислении в действующую армию. Куда она и была принята добровольцем – ее зачислили в 339-ю стрелковую дивизию, 422 санитарный батальон.

 339-я Ростовская, Таманская, Бранденбургская, Краснознамённая ордена Суворова II степени стрелковая дивизия была сформирована в августе 1941 года и состояла, в основном, из уроженцев Ростовской области. Уже 12 октября 1941 года именно эта дивизия приняла бой в районе села Ряженое и хутора Богатырева с передовыми отрядами танковой группы Клейста. В ходе зимнего контрнаступления под Ростовом 339-я стрелковая дивизия была снова переброшена на Миус-фронт, ведя бои за населённые пункты Кучеровку, Демидовку и Шапошниково. Своей активной обороной на Миусе дивизия сковывала большие силы противника, нанося ему урон в живой силе и технике. В июле 1942 года дивизии, а вместе с ней и Нине Ивановне Андриевской, пришлось отойти в район Батайска, заняв оборону по реке Койсуг, а затем – в направлении Кагальника и далее – к Кущевне-Ладожской. К началу августа выйдя на Кубань и обеспечивая переправу наших воинов северо-восточнее станицы Елизаветинской. Нина Ивановна вспоминала потом, что наплавалась на всю жизнь, вытаскивая раненных советских солдат из реки…

 Тогда же, в августе 1942 года, дивизия остановила противника у предгорий Кавказа и больше полугода в тяжелейших условиях держала оборону на отрезке в 120 километров, от Горячего Ключа до Ахтарской. В этих беспрерывных боях работы для медиков не выбывало: случались дни, когда оказывать помощь приходилось 250-300 раненым бойцам! В палатках, в землянках, а иногда и под открытым небом – в балках и оврагах – медики работали по 16-18 часов в сутки… Часто – под мощным минометным огнем противника, забывая о сне и о еде. Нередко оперировать приходилось в полутьме, когда разогнать мрак не представлялось больше возможным ничем, кроме тускло горящей коптилки, под которую использовали крупнокалиберную гильзу. При этом медицинские подразделения подвергались еще и постоянным атакам со стороны гитлеровцев, охотящихся за всеми, на чьих сумках и машинах видели «охраняемый всеми международными конвенциями» красный крест…

Кривохлябова Нина Ивановна. Ростов-на-Дону, 2005

 В январе-феврале 1943 года 339-я стрелковая дивизия освободила несколько станиц Краснодарского края. А Нина Ивановна получила тяжелое ранение, в результате которого у нее оказались раздробленными тазобедренные кости. В госпитале в Тбилиси врачи сказали ей, что она возможно, никогда больше не сможет иметь детей… Забегая вперед, скажем: Нина Ивановна по-воински твердо опровергла этот вердикт, родив троих сыновей, двое из которых были погодками!

 После госпиталя Нина Ивановна получила отпуск, чтобы мочь восстановиться после ранения. Сшила себе новую юбку из плащ-палатки и в конце весны 1943-го приехала в Матвеев Курган. Здесь она узнала о гибели в феврале 1943 года своей родной сестры Галочки, о страшной жизни семьи в эвакуации и в оккупации.

 Эвакуация – отдельная история Примиусья: ни поздней осенью 1941-го, ни весной 1942-го, когда наступали немцы, никто нигде эвакуирующиеся матвеево-курганские семьи не ждал и в свои дома не пускал. А если и пускали – то только в холодные коридорчики или сараи, где мокрые от дождя и снега, измученные и замерзшие люди спали «впокат», тесно прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Кормились подножным кормом, «который Бог пошлет». Никакого лечения и обеспечения ни от кого не получали… Помаявшись так, большинство решало, что, «чем такая эвакуация», так лучше уж у родного очага умирать, пусть и под оккупантами. И возвращались. Чтобы жить в оккупации – в погребах, сараях и землянках, выгнанные из собственных хат гитлеровцами. Тоже голодали. Тоже умирали от недоедания, непосильного труда на принудительных работах, расстрелов, обстрелов и отсутствия медицинской помощи. Но – на своем клочке земли, у родного порога… Так, всего за день до освобождения Матвеева Кургана, умерла и Галочка, раненная осколком разорвавшегося снаряда в собственном погребе.

 От родной хаты Нины Ивановны после всех боев к весне 1943-го осталась лишь небольшая часть, на голых стенах которой чудом держался сохранившийся кусок крыши. Под этим маленьким навесом, отгородившись хворостом, и ютились до самого освобождения района…

 Бои же за это освобождение летом 1943-го были страшными. Части Красной Армии стояли по холмам на восточных окраинах поселка. Их, с миусских высот на противоположном берегу, постоянно обстреливали и бомбили немцы. А все пережившие оккупацию мирные жители Матвеева Кургана находились между ними, прямо на этой маленькой «нейтральной» полосе… На которой даже выйти к колодцу за водой – уже было смертельно опасно. Но именно там и именно тогда, посреди обстрелов, разрухи и ужаса войны, Нина Ивановна встретила своего будущего мужа, Ивана Петровича Кривохлябова,
уроженца Сальского района, участника боев за освобождение района, а после – Донбасса.

 Кто из них первым в кого влюбился – неизвестно. Но эти двое нашли друг друга, раз – и на всю жизнь. «Конфетно-букетный» период был коротким, но очень бурным: находившаяся на побывке Нина Ивановна по ночам бегала на службу к своему любимому – фактически по линии фронта: через минные поля, караулы и заграждения. Дважды напарывалась на немцев, чудесным образом избежав плена и даже не пострадав… Все это в конечном итоге кончилось тем, что Иван Петрович взял дело в свои руки и настоял, чтобы его любимая женщина подала рапорт о переводе в 259-й медико-санитарный батальон 118-ю стрелковой дивизии и могла уже на законных основаниях находиться на войне рядом с ним.

 И именно нахождение рядом супруги однажды спасло Ивану Петровичу жизнь. Во время очередного артобстрела его, обедавшего около землянки, оглушило и сильно засыпало сверху землей – выбраться самостоятельно он бы не смог. Так что, если бы не прибежавшая к нему Нина Ивановна, разыскивавшая любимого, он так и остался бы навсегда в той землянке…

 Войну Нина Ивановна закончила под Прагой, в старинном замке. Солдаты разбирали среди развалин трофеи. Нина Ивановна, как женщина и будущая хозяйка семьи, взяла на память о тех радостных, победных днях шесть серебряных вилок и ложек с графскими вензелями, тончайшее постельное белье и необыкновенную старинную скатерть. Скатерть она позже подарила на свадьбу своему среднему сыну. А столовые приборы разделила по два каждому из своих сыновей. На вопрос невестки среднего: «А что же вы ножей не взяли?», пожала плечами и ответила: «А на шо их брать, дома ж один е»?

Елена Мотыжева

Все статьи